Бухта мертвых якорей: ученый рассказал об уникальном исследовании в Новороссийске

Символ надежды

В повседневном общении мы обычно воспринимаем понятие «якорь» как некий символ стабильности, устойчивости, надежности. Для моряков якорь — символ надежды, поскольку он всегда ассоциируется с дном, а значит, с близким берегом, сушей. И представляем мы якорь, как правило, в виде привычной конструкции с расходящимися двумя или тремя лапами снизу от основного ствола, увенчанного сверху кольцом (по-морскому — рымом), к которому крепится якорная цепь. На самом же деле в мировой практике понятие «якорь» представляют, как выяснил ученый, более пяти тысяч различных конструкций.

— Так, становой, к примеру, адмиралтейский якорь уже много веков пользуется популярностью у мореходов всего мира, и именно он ассоциируется с символом надежды, — говорит Лев Степко. — А вот понятие «мертвый якорь» для человека, далекого от морской стихии, звучит непривычно и загадочно, вызывает настороженность. В реальности же мертвый якорь — это якорь, постоянно лежащий на дне для установки плавучих маяков и других навигационных знаков, понтонов, плавучих трубопроводов, плавдоков и множества других сооружений. Также мертвые служат для надежной длительной стоянки судов на рейде у входа в порты. У тех же бывалых моряков выражение «стать на мертвый якорь» означает обосноваться где-нибудь навсегда.

Лев Александрович в своем исследовании описал несколько ярких сюжетов из истории Новороссийска, в которых важную роль сыграли именно мертвые якоря.

Военные строители порта

Параллельно с закладкой на месте возведенного берегового укрепления будущего Новороссийска проектировался и постепенно строился торговый порт. Первыми причальными устройствами в акватории Цемесской бухты стали швартовые банки, прикрепленные к мертвым якорям английской конструкции. Куратором всех работ по установке и обслуживанию мертвых якорей с 1840 по 1848 годы стал легендарный в будущем флотоводец и адмирал Черноморского флота Павел Нахимов, в то время еще капитан первого ранга.

Сохранился рапорт от 4 февраля 1839 года адмирала Михаила Лазарева, высадившего, кстати говоря, десант основателей Новороссийска. В документе говорится о строительстве порта и адмиралтейства в устье реки Цемес, а также о необходимости постановки в Цемесской бухте мертвых якорей: 

Для двух фрегатов и четырех транспортов и других мелких судов иметь мертвые якоря с бриделями, на которых бы таковые суда во время сильных с берега бор могли покойнее держаться, не употребляя собственных для сего якорей и канатов. Потребное число мертвых якорей с бриделями, выписываемых ныне из Англии».

По рекомендации Михаила Лазарева «…постройки сии, равно и выписку мертвых якорей с бриделями, необходимо произвести за счет военных отдельного Кавказского корпуса капиталов, по возможности уделить на этот предмет несколько сумы от Черноморского ведомства».

Характерно, что изначально крупнейший ныне в России по грузообороту торговый порт строился военными и за счет средств военного же ведомства. Примечательно еще и то, что уже тогда опытный мореход Лазарев осознал всю опасность для судоходства свирепых норд-остов Новороссийска, которые и по сей день могут вынести судно на берег или даже пустить его на дно.

Адмирал Нахимов

Павел Нахимов с поставленной задачей справился успешно. Постановкой мертвых якорей в бухте он одним из первых внес свой вклад в развитие зарождавшегося Новороссийского порта, официальное открытие которого было еще впереди. Правда, будущего адмирала едва не подвели местная погода с внезапно задувшим с гор северо-восточным ветром, а также английские мастера, изготовившие якорные конструкции. Несколько бочек в конце года после осенних норд-остов оказались сорванными.

Постановка мертвых якорей продолжалась не один год, и почти всегда эти работы выполнял или курировал Нахимов. Читаем из его доклада вышестоящему начальству от 16 июля 1844 года: «С вверенным мне кораблем по расположении бочек нового устройства у мертвых якорей при Новороссийском порте сего числа снялся для следования в Севастополь».

Павел Нахимов, выполняя в Новороссийске приказы командования Черноморского флота, многократно решал разные задачи. Во время очередного похода ему вновь пришлось иметь дело с мертвыми якорями, о чем свидетельствует его приказ от 7 августа 1846 года: «Потревоженные мертвые якоря, расположенные в здешней бухте, ныне вновь переложены на прежние места. Две старые тяжелые бочки для мелких судов заменены на доставленные из Николаева купорной работы, которые оказались весьма удовлетворительными».

— Исторические документы сообщают нам массу подробностей, имеющих отношение к возникновению русского порта Новороссийск, — подчеркивает Лев Степко. — Они указывают на особый вклад выдающегося флотоводца Нахимова в зарождение порта, в его техническое оснащение и формирование навыков его эксплуатации в условиях сильнейших норд-остов, характерных для Цемесской бухты.

До сих пор установленные Павлом Нахимовым мертвые якоря служат безопасному судоходству. Хотя имя самого флотоводца у обывателя связано совсем с другим событием, одним из самых трагических в истории отечественного мореплавания.

Пассажирский пароход «Адмирал Нахимов» 31 августа 1986 года столкнулся при выходе из Новороссийска с сухогрузом и за семь минут ушел на дно бухты, унеся с собой сотни жизней. Белоснежный лайнер, названный в честь великого флотоводца, тоже стал своего рода мертвым якорем. Над ним держится на плаву на железном тросе бакен, к которому ежегодно в день трагедии новороссийцы и родственники погибших пассажиров и членов экипажа опускают венки и цветы…

Минная война

Во второй половине XIX века, в период русско-турецкой войны 1877–1878 годов, в основных российских Черноморских портах, в том числе в Новороссийске, с целью усиления безопасности устанавливались минно-взрывные заграждения из якорных гальванических мин. Ставились они, разумеется, на мертвые якоря. Появление на отечественном флоте нового вида оружия стало мощным ответом противнику, обладавшему значительным преимуществом в силах. Если незадолго до того, в годы Крымской войны, союзная эскадра англичан, французов и турок могла безнаказанно обстреливать Новороссийск, подойдя достаточно близко к берегу, то отныне противник лишался такого преимущества, потому что мог нарваться, в буквальном смысле этого слова, на мины.

Массированное и неожиданное для турок применение новых средств вооруженной борьбы на море (мин, а позже и торпед) позволило не только изменить соотношение сил, но и одержать полную победу над казавшимся до того грозным противником.

— Вообще в российских портах Черного моря — в Одессе, Севастополе, Очакове — минные заграждения начали устанавливать еще с конца 1876 года, то есть перед войной, — уточняет исследователь. — В свое время, работая в государственном архиве Одесской области, я обнаружил любопытный документ — «Об установке минного заграждения в Новороссийской бухте 30 мая 1877 года». Это подтверждает факт применения якорных мин в Цемесской бухте.

Для стоянки субмарин

В начале ХХ века стал бурно развиваться подводный флот. Любопытным ноу-хау на советских субмаринах в 30-х годах прошлого столетия стало использование для обеспечения держащей силы, помимо становых, еще и мертвых подводных якорей. Тогда же были определены места в Цемесской бухте для подводной стоянки субмарин на мертвых якорях. Эти места, как выяснил Лев Степко, до сих пор являются военной тайной.

С 1940 по 1942 год в отдельном учебном дивизионе подводных лодок, входившем в состав НВМБ, насчитывалось семь субмарин. Яркой страницей в истории дивизиона стало участие двух лодок в конце 1941 года в обеспечении Керченско-Феодосийской десантной операции. С начала войны это был первый успешный советский десант. Подлодки Щ-201 и М-51 осуществляли навигационно-гидрографическое обеспечение высадки морского десанта в захваченную врагом Феодосию. Щ-201, поставив на фарватере светящиеся буи с красным и белым огнями, затем лучом прожектора ориентировала подходившие к Феодосийскому заливу корабли с десантом.

Вот как описывает эти события, указывая на использование мертвых якорей, бывший штурман подлодки М-51 Николай Устинов: «Мы вошли в Феодосийскую бухту, достигли указанного квадрата, о чем я доложил командиру. Командир приказал отдать подводный якорь. После полуночи лодка всплыла, оставаясь на подводном якоре».

Эхо войны

— Тяжелый след в ходе войны оставили Новороссийску фашистские оккупанты, активно применяя здесь минно-взрывные заграждения из якорных и других типов морских мин, которые периодически зловеще напоминают о себе, — продолжает ученый.

Так, в апреле 2011 года в местной прессе появилось сообщение помощника транспортного прокурора, взволновавшее всех горожан: «Сутки назад, то есть 21 апреля, в Цемесской бухте около 58-го причала выловили огромную якорную мину. На поверхность ее вытащили рыбаки траулера «Россбел-1». Далее начальник городского управления МЧС проинформировал: «Это была немецкая якорная мина весом порядка 750 кг тротила. Поэтому ликвидировали мину невзрывным способом в специально отведенном для этого участке моря».

С первых же дней Великой Отечественной на Черноморском театре боевых действий развернулась ожесточенная минная война. Противник с целью прикрытия своих коммуникаций поставил вдоль всего западного побережья Черного моря «забор» из минных заграждений, оставив лишь узкий проход между берегом и минными полями для своих кораблей. Опасаясь набеговых операций советского Черноморского флота, румыны и немцы в районах своих баз поставили минные заграждения из больших якорных мин. Установили их и в Цемесской бухте, которой, впрочем, им так и не дали воспользоваться для судоходства наши войска.

Одновременно с целью закупорки нашего флота в базах враг старался заминировать подходные фарватеры и водные акватории самих баз неконтактными донными минами, используя для этого авиацию. В 1943 году немцы произвели массовые минные постановки с самолетов в районе Геленджик — Новороссийск с целью срыва боепитания десанта на Малой земле. О масштабах постановок можно судить хотя бы по тому, что только в небольшую Геленджикскую бухту было сброшено свыше 100 мин.

В мирных целях

В современном судоходстве мертвые якоря также нашли свое широкое применение. Как на оживленных улицах больших городов для обеспечения безопасности дорожного движения используются дорожные знаки, светофоры и разметки, так и в портах безопасность мореплавания обеспечивают строго определенные плавучие знаки, вехи, световые и другие сигналы, стоящие на мертвых якорях.

Одним из типов морских якорей, широко применявшихся в Цемесской бухте, являются доковые якоря. Доки, как специальные инженерные сооружения для ремонта и обслуживания судов, использовались еще древними мореплавателями. Наибольший интерес в связи с использованием мертвых якорей представляют плавучие доки. За всю историю Новороссийска, как установил Лев Степко, работало несколько таких доков. В 1985 году из Югославии пришел док-гигант грузоподъемностью до 60 тысяч тонн. Крепился он при помощи якорных цепей на 12 мертвых якорях-кессонах трапециевидной формы весом по 45 тонн каждый, причем для увеличения держащей силы внутри они были полыми и между собой скреплены цепями калибром 111 миллиметров с разрывным усилием в 550 тонн!

— И в новейшей истории России мертвые якоря продолжают выполнять важнейшие функции, особенно при осуществлении сложных технических проектов, — подводит к итогу свой увлекательный рассказ исследователь. — Примером тому являются якоря трубопроводного консорциума в Южной Озереевке, пригороде Новороссийска, где построен транспортный терминал с тремя выносными причальными устройствами, через которые прямо в море идет погрузка нефти на танкеры.

Выносные причалы конструктивно представляют собой круглый плавающий буй, прикрепленный к морскому дну с помощью шести мертвых якорей и соединенный с подводным нефтепроводом. Именно благодаря мертвым якорям удалось реализовать грандиозный проект отправки на экспорт казахстанской нефти через Новороссийск, что дало и продолжает давать немалую прибыль для российской государственной казны.

Евгений Рожанский.