Память — это жизнь! Насколько она сохранилась к 70-летию Победы
Третий рейх побеждает?
Мечта третьего рейха наконец сбылась — накануне 70-летия Победы над фашизмом. Этот День Победы мы со славянами — западными украинцами встретим не просто в разных странах, а практически по разные стороны фронта. Официальная Украина воюет с «российскими террористами». Все как планировалось под руководством Гиммлера: разногласия и раскол среди славян. Раскол и разногласия... Чтобы ослабить.
Манкурты — люди, потерявшие память и ставшие послушными рабами. Доведенные до потери памяти, как описано в романе Чингиза Айтматова «Буранный полустанок». Он линию взял из киргизского эпоса — это не из разряда фэнтези. И потерявший память раб продолжает жить, питаться, отдыхать, но легко может убить свою мать — он ничего не помнит. Хозяин сказал: убить. Нужны еще комментарии? «Память — это жизнь» — из «Полустанка» цитата.
Правда, сейчас обходятся без физической пытки. На головы влияют «гуманно», незаметно. А эффект какой стойкий — ненависть к русским, ложь, выдаваемая за правду, уверенное обозначение черного как белого и наоборот... Вот и убийства уж сколько времени продолжаются — и братьев, и матерей, и детей, и стариков — как приказано. Это не американцы убивают. Украинцы. Стерлась память. Выветрилась. Останется народ Украины народом только в России, а на Украине будет, как и предполагал фашизм, питательной массой и разменной монетой — уже не для третьего рейха, но тоже хорошего мало.
Кто генетически мутирует...
Ну и что такое память? Насколько важна она для жизни? Любой учебник психологии подробно и терпеливо объяснит: нет памяти у человека — нет базы опыта, который позволял бы двигаться вперед. Каждый день, каждую минуту человек без памяти — младенец. Значит, нет памяти у народа — не сделаны исторические выводы, народ «вновь родившийся», неопытный, небитый. По закону жизни у младенцев ориентация исключительно на свои потребности. И раскаленный утюг ведь обязательно самому потрогать надо... Потеря памяти о Великой Отечественной войне, о борьбе с фашизмом, о пережитых зверствах, об усилиях, лишениях и смертях родных людей — нет ни одной семьи, которая осталась бы в стороне от войны, — полнейшая. Как возможно, чтобы настолько отшибло? Чтобы сейчас, всего через 70 лет после Дня Победы, когда плакали ВСЕ, кто дожил, — захотелось лечь под Гитлера и «спастись» от коммунизма???
Странным образом неофашизм и стремление к евроинтеграции стали в один ряд. Если смотреть на фашизм как на смерть, то память о том, какое это зло, — жизнь. Почему дорога в Европу пошла такими кровавыми буераками, потерявшим память неинтересно. И куда она приведет, похоже, тоже. Потому что главным врагом обозначена Россия. Так хозяева сказали...
Кстати, о потере памяти очень емко у Владимира Соловьева: «Стало модно пренебрежительно отзываться о своей Родине. Не о правительстве, а именно о Родине. Для меня эти люди не существуют. С ними не о чем говорить. Они — генетическая мутация. Историческая память, уважение к памяти предков — для них пустые слова. Конечно, они дышат, ходят, едят и потребляют. Но людьми для меня не являются — манкурты».
Евро-дяди и тети не помогут
Соседняя страна — слишком яркий по своей трагичности пример для всей России. Во-первых, иллюстрирующий «эффективность» в случае не дай Бог чего всех международных организаций, вместе взятых: где миссия ООН? Где работа экспертов ОБСЕ? Как раз очередное обострение на Ближнем Востоке — Совбез ООН «сделал ноги», поскольку небезопасно. На дворе середина лета, на Украине беспорядки с февраля, и только 21 июля эксперт ОБСЕ вертит в руках осколок снаряда и говорит: «Надо же, действительно стреляют по мирным жителям»... И??? Так что повторяем урок: надеяться только на себя, никакие евро-дяди и тети беду руками даже не подумают разводить, как могут понадеяться многие из жителей России. Потому что когда это все не работает не настолько поблизости, а в Сирии, Ливии, Ираке, то кажется, что все неправда. Правда!
Во-вторых, пример Украины дает серьезнейший повод задуматься: а как, собственно, у нас-то с памятью? Не начинает отшибать, случаем? Насколько мы сами защищены от того, что Россией просто воспользуются, как Украиной? Называя белое черным и наоборот... Насколько ориентир остался и четко ли его видно?
Старшее поколение помнит, как ненавидели фашистов, когда смотрели военные фильмы. Как деды рассказывали, каково оно, на фронте. Хотя нет — в основном они молчали и уходили от разговора, даже из-за стола вставали, если тема поднималась и дети начинали вопросы задавать 9 Мая. А рассказывали без них те, кто уже знал, что почем. И говорили: «Не приставайте к деду, ему до сих пор больно вспоминать, как тяжело было на войне». Было? Было... А у теперешних десяти-пятнадцатилетних это есть? То-то...
Патриотизм не воспитаешь цифрами
Вот сейчас пора сказать прямую вещь. Несерьезно мы относимся к сохранению памяти.
А ведь продаются диски типа «10 фильмов о войне», можно все найти в Интернете — сегодня это как никогда доступно. Можно посмотреть иногда хороший фильм с детьми и увидеть: проняло? Вышибло слезы? Чтобы понять, все ли нормально с твоим ребенком. С его восприятием мира... Если мы хотим, чтобы мы и наши дети жили, чтобы страна жила, ориентируясь не на колбасный запах, а на свой большой и нередко тяжелый опыт, все же пора менять отношение к памяти. Она стала поверхностной: венки к памятнику возложить — пожалуйста, в субботнике на мемориале поучаствовать — да можно... И как бы все.
Учить обязана и школа. Которая подчиняется чиновникам от образования — тоже людям подневольным. Для которых важно что? Хорошая цифра в отчете о работе по воспитанию патриотизма! Чем больше провели мероприятий, тем молодцеватее. Кого мы обманываем? А дома опять некогда, не до этого, новости вот начались, выходные уже распланированы, в среду репетитор, в четверг за справкой, вот, наверное, уже после ЕГЭ... И растут дети... Без этого опыта. Мы хотим, чтобы они выросли и были народом-младенцем? И пошли заново набивать шишки? Кровавые??? И выживут ли они после них — во всех смыслах?
Что в сердце твоем...
Слова «Вечная память» писали на мемориалах выжившие в войне, отдавая дань памяти погибшим и обещая, что не забудется ничто и никто, раз уж одним посчастливилось увидеть мирную жизнь, а другим из того же строя — нет. Вечная память — вечная жизнь в сердцах (заметьте: не аппендикс, а сердце!), в поколениях, потому что в Сталинграде, на Малой земле, под Курском, в других даже самых локальных боестолкновениях на «это твое, а это мне» — не делились... И победа была общей, одной на всех. Уходит поколение, которое с горечью обещало помнить, и детям-внукам этого поколения все как-то некогда, недосуг в своих жизненных повседневных хлопотах заботиться еще и о вечной памяти. Детей не жалко???
По стране пошло новое веяние — на мемориальные плиты наносить имена абсолютно всех погибших в годы Великой Отечественной войны (данные постоянно обновляются), чтобы в каждой семье было куда прийти и показать детям строчку с фамилией. Своей, родной! Напомнить, как погиб. Цветы принести. У многих вообще некуда прийти. Это позволит оживить мемориалы, вдохнуть в них жизнь, потому что принесет эмоции. Заглянем в психологический словарь: эмоции (от лат. возбуждать, волновать) — состояния, связанные с оценкой значимости для индивида действующих на него факторов. То есть все, что важно, волнует. А волнуют наших детей ближайшие мемориальные комплексы? Или какой-то из не ближайших? За исключением экскурсии на Мамаев курган... Там всех продирает... Но не все его посещали!
И так получается, что готовый рецепт по возвращению памяти, во всяком случае один из аспектов для возвращения, мы не можем применять, потому что в бюджетах не хватает денег... Ну это то же самое, что «какой там о войне поговорить, еще посуда не вымыта». Жаль. Толку от чистой посуды сейчас в Донбассе...
И подвигов память в душе волонтера
Кстати, о воспитании той молодежи, которую сегодня «используют по назначению» на Украине. Неофашизм и национальная ненависть расцвели на пустотах — классика жанра: «Заведется чертовщина там, где только пустота».
В России это пытаемся исправить — молодежные организации, волонтерское движение. Часто, конечно, формально. Это очень тяжело — даже с одним ребенком выбрать момент и так несколько фраз сказать, чтобы в душу запали, а не вызвали недоумение: «Мам (пап), ты чего это, у тебя на работе все нормально?». А когда это отряд молодежи... Мотивацию находят: на общественную активность посмотрят при поступлении в вуз, это оценит работодатель, немного заплатят... За помощь ветеранам сейчас детям платят! Не всегда, но все же... Насколько это не «надо возложить венки» и «можно поучаствовать в субботнике»? Насколько эмоционально? Большой вопрос. И ничего не делать уже ну никак нельзя, и внешняя видимость не должна успокаивать, когда «плюсик» поставлен — значит, все хорошо...
Главное — педагоги-то есть хорошие, неравнодушные, которые готовы проводить психологическую подготовку и подводить детей к эмоциям, да только их такой бумажной работой загружают, что ни времени, ни сил, ни желания — ну не остается... А работу с молодежью по сохранению памяти, даже пусть через наведение порядка на мемориальных комплексах, — все же так по-разному можно провести. Даже с нашими детьми, которые знают, что государство не слишком о людях заботится, но гражданский долг по-прежнему требует. И вообще-то бесплатно работать, когда все платно, — это быть дураком. В молодежной среде другое слово употребляется.
Национальная гордость должна жить!
Память — это жизнь? Значит, чтобы жить, надо все же как-то умудряться помнить. И передавать память детям, если хотим, чтобы жили они. И научить передавать ее дальше. Ну кто их еще этому научит? 70 лет — это очень мало, чтобы делать вид, что все было слишком давно. Это было очень недавно. Еще живы участники войны — сейчас они настоящие святыни для нас. И память о других событиях в истории России, национальная гордость должна жить. Потому что, как говорят, это жизнь короткая. А память — вечная...
Наталья КУЛАКОВА
