Сельское хозяйство: останется ли Кубань житницей России?

Опубликованное на портале 11 августа 2017 года интервью академика РАН Александра Алексеевича Романенко вызвало широкий резонанс в кругах ученых, сельхозтоваропроизводителей. 

Напомним вкратце, о чем шла речь. Директор созданного на базе КНИИСХ ФГБНУ «Национальный центр зерна имени П. П. Лукьяненко» высказал свою точку зрения по поводу реорганизации института с мировым именем, сделал вывод: если начнут приватизацию ФГУП, то земля, другие основные производства уйдут неизвестно в чьи руки. А это будет серьезный удар по науке, по законодательной и исполнительной власти края, по имиджу Кубани как житницы России. 

Одним из первых на статью откликнулся директор федерального государственного унитарного предприятия имени Калинина Павловского района Владимир Иванович ЦЫГАНКОВ. Ему 65 лет. Из них 19 лет он возглавляет ФГУП имени Калинина, которое под его руководством из предбанкротного превратилось в одно из самых сильных предприятий южного региона. Директор имеет ученую степень доктора сельскохозяйственных наук.

Обещали с три короба…

— Насколько мне известно, вы, Владимир Иванович, как и академик Романенко, были в марте 2016 года участником встречи, которая проходила в стенах КНИИСХ с помощником Президента РФ Андреем Фурсенко, губернатором Вениамином Кондратьевым и руководителем ФАНО Михаилом Котюковым. Какое впечатление оставила та встреча?

— Тогда состоялся очень конструктивный и деловой разговор. Мы высказали свое видение — каким должен быть Национальный центр зерна. Нас заверили, что приложат все усилия, чтобы институт остался с землей и три ФГУП(а) войдут в его состав.

Мало того, московские гости пообещали нам за счет госбюджета выделить средства на строительство кукурузокалибровочного завода. «Без него семеноводство кукурузы умрет», — было сказано им. Нас вроде бы услышали. И мы по своей наивности с Александром Алексеевичем помечтали даже, что этот завод разместят у нас в хозяйстве. Увы мне, увы, как говорил герой фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Не выполнено ни первое, ни второе обещание.

— Ну насчет наивности — это зря. Вам приходилось бывать и не в таких передрягах, и кажется, должны бы с особой осторожностью относиться к любым обещаниям, от кого бы они ни исходили. Ведь вам при вхождении в ФАНО уже сулили светлое будущее… Не сбылось?

— Трудно что-либо возразить. Скажу лишь — я сам человек слова и чаще всего дела имею с такими же людьми. Передоверился, выходит.

Что касается ФАНО — Федерального агентства научных организаций, то отвечу прямо: нас, кажется, заманили в ловушку. Поясню, в чем суть. За время моей работы директором мы пережили четыре реорганизации. Были ОПХ, ГУП, ОНО, ФГУП. Впереди — очередные перемены, очередная неизвестность. Сегодня хозяйство находится в подвешенном состоянии, которое волнует как дирекцию предприятия, так и рабочих, поскольку это касается их судеб.

В принципе, до 2014 года мы чувствовали себя нормально. Приобрели новую современную технику, отремонтировали все молочнотоварные фермы, установив там доильное и холодильное оборудование фирмы «ДеЛаваль». Но когда реорганизовали Россельхозакадемию, которой мы были подотчетны, и создали ФАНО — начались неурядицы.

Нас вывели из подчинения Краснодарского НИИ сельского хозяйства и передали напрямую Федеральному агентству. Государство в лице ФАНО вдруг, видите ли, вспомнило, что у них есть госсобственность. Не поздновато ли? Напомню: до 1991 года в стране было более 540 опытно-производственных хозяйств, сейчас осталось около 140. Где собственность 400 ОПХ сейчас? Ее разворовали или сбыли за шапку сухарей.

Мы являемся по уставу коммерческой организацией, не получали ни одного рубля бюджетных денег, но нас сначала посадили на ФЗ-223, а затем, не обосновывая, заставили работать по ФЗ-44, лишив многоотраслевое предприятие оперативности в управлении производством. Как такое может быть? Мы же не бюджетная организация — не школа, не больница, где все их деньги расписаны. Повторяю — мы многоотраслевое предприятие.

Чем аукцион аукнется?

— Теперь, насколько я понимаю, любую покупку предприятию приходится осуществлять через электронные торги, которые длятся как минимум полтора месяца… Оперативности в работе нет.

— Представьте такую картину: во время уборки зерновых в этом году на комбайне «АКРОС» вышел из строя двигатель. И заменить его на новый я смог только через 45 дней, так как не признаются никакие форс-мажорные обстоятельства. В поле пшеница осыпается, а в правительстве никого это не интересует.

Один раз с этими аукционами мы уже влетели. Купили на торгах 100 тысяч полипропиленовых мешков для зашивки семян. Тендер выиграла иркутская компания. Мешки оказались китайского производства, низкого качества, семена в такую тару зашивать нельзя. Зато китайский мешок оказался дешевле.

Или возьмите приобретение средств защиты растений, которых мы ежегодно покупаем более чем на 30 миллионов рублей. Как определить, что нам не подсунут контрафакт, который дешевле? Естественно — никак. Тем не менее отменять действие ФЗ-44 никто не собирается.

— В общем, помощи из центра практически никакой, а подножки — на каждом шагу?

— Вот именно. При вхождении в ФАНО нас обязали 25 процентов полученной прибыли отчислять в федеральный бюджет, так как хозяйство — государственное предприятие. ФГУП поставили в один ряд с Роснефтью и Газпромом, забыв, что мы — селяне.

Дальше — больше. С декабря прошлого года постановлением Правительства РФ нас обязали отчислять в бюджет уже 50 процентов от полученной прибыли. Маразм! Во всем мире село субсидируется или дотируется. Газ и нефть добывают каждый день и ежедневно имеют прибыль. Мы же за счет ее должны обеспечить в будущем году ремонт и приобретение новой техники, закупить удобрения, средства защиты растений, горюче-смазочные материалы, выплачивать рабочим зарплату, платить налоги в бюджет и во внебюджетные фонды, земельный и транспортный налоги исправно перечислять, а первые солидные деньги, не считая средств от продажи молока, мы получаем только в августе, после уборки урожая. Неужели это непонятно?

Вывод делаю однозначный: своими действиями государство хочет сделать нас неэффективными собственниками, обанкротить и пустить под приватизацию. А почему не акционировать, как это сделали с основной массой колхозов-совхозов в 1991 году? Или наши рабочие не имеют на это права? Если бы на дворе были 30-е годы, то за вредительство, а по-другому эти действия никак не назовешь, кого-нибудь точно привлекли бы к строгой ответственности. Но сейчас другие времена. Цель поставлена: развалить. А какими средствами это будет достигнуто — значения не имеет.

Нужно вводить лицензии на производство семян

— Самое главное предназначение ФГУП — первичное и промышленное семеноводство зерновых культур. Справляется ли ваш коллектив с этой задачей?

— Когда я пришел в хозяйство, наше ОПХ производило 2,0–2,5 тысячи тонн семян. Рынка сбыта их не было. Записался на прием к Николаю Игнатовичу Кондратенко, так как он меня знал, и уговорил его подписать распоряжение (без согласования со службами) о закупке семян в региональный фонд. Кондратенко был агрономом и крестьянином до мозга костей и понимал важность вопроса. В течение трех лет все семена, что производили, мы поставляли в регионалку. С уходом с должности главы края Николая Игнатовича закупки в региональный фонд прекратили.

Но мы не сидели сложа руки. Сами стали искать рынки сбыта. Приобрели репутацию надежного партнера. В прошлом году продали более шести тысяч тонн оригинальных и элитных семян озимой пшеницы и ячменя. Имеем постоянных покупателей не только на Кубани, но и на Ставрополье, в Крыму, в Ростовской, Белгородской и Воронежской областях, в ближнем зарубежье.

Можем производить до восьми тысяч тонн семян, или почти третью часть от общих объемов их производства в целом в системе нашего института.

— Но кроме вас и еще двух ФГУП — «Кореновское» и «Кубань» — семена реализуют КФХ, ООО и индивидуальные предприниматели. По крайней мере газеты и радио пестрят такой рекламой… Причем выбор сортов — огромнейший.

— Вы знаете, когда я такое слышу, меня это убивает. Потому что подобная реклама — чушь собачья. Напоминаю: чтобы произвести оригинальные семена, надо иметь питомник. Откуда он у фермера или «ипэшника»? А где у них семенной ток, оборудование, чтобы получались эти сорта (в лучшем случае они имеют ОВС-20 под открытым небом или ток, где вместе лежит семенное и товарное зерно)?

А кто делает там сортовые и видовые прополки? Кто следит за состоянием семенных посевов? Где семенная лаборатория, которая ежедневно, ежечасно контролирует качество получаемого семенного материала?

Полнейший мрак! И считают, что КФХ, ООО и ИП заполняют нишу семян? Да, отдельные фермеры покупают у своих коллег так называемый элитный посевной материал. Но они не представляют, как здорово рискуют, ибо залог высокого урожая почти на 30 процентов зависит от качества семян. Кстати, мне в последнее время многие жалуются на качество семян, которые производят частники.

— У вас, наверное, все обстоит по-другому, раз не было ни одной рекламации и круг покупателей весьма обширен?

— Мы имеем специализированный семенной ток, лабораторию при нем. Там же размещены три очистительных зерновых комплекса: два ЗАВ-40 и ЗАВ-20. В этом году завершили строительство семзавода немецкой фирмы «Петкус», что позволяет за один проход через этот комплекс получить семена высшего класса.

Очень важно, по технологии производства семян, все делать вовремя, как того требует закон. Когда начинаются сортовые и видовые прополки, мы закрываем все: контору, вспомогательные службы, привлекаем учеников и работников со стороны. Все силы бросаем туда. Если это поле с оригинальными семенами, мы его проходим не менее трех-четырех раз. Если массив элиты — минимум дважды.

Особое внимание уделяется, конечно, питомникам размножения. Мы, что называется, из них не выходим, потом появляются ученые-селекционеры, авторы сортов, смотрят и дают разрешение по каждому полю: соответствует ли оно такой именно репродукции. Затем приезжают специалисты районной и краевой семинспекции, берут семена на контроль и только после этого дают разрешение на продажу материала — сортовые сертификаты. Я уже не говорю о той огромной работе, которую мы проводим по очистке комбайнов и оборудования, чтобы не допустить сортосмешания семян.

Вы думаете, так делают все продавцы семян? Сомневаюсь. Поэтому уверен: в крае нужно срочно вводить лицензию на производство и продажу семян.

Центр необходимо наделить землей

— А как вы относитесь к предложению Романенко, что ФГУП должны стать неотъемлемой частью созданного ФГБНУ «Национальный центр зерна имени П. П. Лукьяненко»? Какими вам видятся перспективы развития предприятия? Что необходимо предпринять, чтобы не разрушить четко налаженное производство семян в крае, сохранить трудовой коллектив?

— Поддерживаю мнение академика: ФГУП однозначно должны войти в состав Национального центра, как бы кому-то ни хотелось по-другому. Если, конечно, намерены сохранить товарное семеноводство озимых зерновых колосовых культур и звание Кубани как житницы России.

Знаете, на меня за время работы директором ФГУП несколько раз выходили разного рода «решалы» и говорили в открытую: «Вали хозяйство… Войдешь в холдинг — в обиде не оставим». В ответ на это приходилось посылать их подальше.

Я считаю себя государственным человеком, патриотом Кубани и России. Не могу предать интересы людей, подло поступить, потому что могилы моих родителей находятся в соседнем хуторе. Кроме того, чувствую свою ответственность за судьбу людей, которые трудятся рядом. Если придет хозяин типа «нового русского», то однозначно половина их, а то и больше без работы останутся. И прежде всего пострадает молочное животноводство. В свое время мы уже потеряли свиноводство как отрасль.

Согласен с академиком Романенко и в другом: если мы оставим центр без земли, то ученые будут корпеть на своих делянках, а промышленное семеноводство край потеряет, как потеряли производство семян сахарной свеклы, теряем семеноводство кукурузы, подсолнечника. И тогда по урожайности, валовым сборам скатимся вниз или сядем на семенную «гибридную иглу» по зерновым.
Мое видение одно: центр надо наделить землей, то есть ФГУП ввести в его состав. Это первое.

Второе: коллективам необходимо дать возможность оперативно управлять производством. Нам не нужны бюджетные деньги, не нужна буква Б в наименовании. Мы будем зарабатывать средства сами. Только пусть не мешают нормально трудиться, рабочим хозяйства кормить, одевать и учить своих детей.

И третья просьба: не забирайте нашу прибыль. Дайте возможность саморазвиваться.

В Москве в ФАНО мы эти вопросы поднимаем. Но они решаются только на уровне правительства. Потому нам помочь может в крае только один человек — Вениамин Иванович Кондратьев. Губернатор неплохо осведомлен о наших делах, понимает: товарное семеноводство без необходимой базы может умереть.

Мы, в свою очередь, готовы выполнить любое задание Национального центра зерна, укреплять продовольственную безопасность страны, работать во благо Кубани и России, помня хорошую пословицу: «Без хлеба пушки не стреляют и самолеты не летают».