Сирия: вчера и сегодня. Маалюля, рана Христа
Очень неспокойно в Дамаске, некогда дивной жемчужине Востока, и пригородах столицы Сирии. Да и в других местах. Пиши, сказали мне коллеги, ты там был, ты видел другую Сирию.
Для Запада, несмотря на отложенный ракетный удар по Сирии, боевики — борцы за демократию и права человека. Их поддерживают, их снабжают оружием, им стремятся, в том числе силой, помочь свергнуть режим Башара Асада. Разномастная армия исламистов сеет террор, убивает тех, кто не присоединяется к ним, казнит священнослужителей — христианских и мусульманских, рушит без разбора святыни, вошедшие в мировую духовную сокровищницу. На сирийской земле беда. Сирию убивают. Будущее ее туманно и непредсказуемо.
Слежу за событиями, выхватываю из потока информации знакомые названия. Алеппо, крупный промышленно-торговый город ближе к турецкой границе с населением более двух миллионов человек, практически разрушен. Атаке террористов подвергся Сайданайский православный женский монастырь — здесь главной святыней является Сайданайская икона Божией Матери. Считается, что это одна из четырех икон, написанных евангелистом Лукой. Более недели идут бои в местечке Маалюля: в заложники захвачены христиане, рушатся святые стены и здания монастыря Святой Равноапостольной Феклы, ученицы апостола Павла. Это одно из немногих селений, где говорят на одном из диалектов древнего арамейского языка, на котором проповедовал Иисус Христос. Очень неспокойно в Дамаске, некогда дивной жемчужине Востока, и пригородах столицы Сирии. Да и в других местах.
Пиши, сказали мне коллеги, ты там был, ты видел другую Сирию, где, может быть, не так уж комфортно жилось христианам, как и везде в исламском мире. Но сегодня там христиане поистине страдают за веру…
Действительно был, видел другую Сирию. Хотелось бы написать цветущую. Но это было бы натяжкой — в силу географии в этой части страны цвести особо и нечему. Зато она была спокойной, насколько может быть спокойным восточный народ, с бытом и отношениями между людьми, выработанными веками. И в Алеппо мы ездили, и в Саданайе были, и Маалюля открыла нам тогда свою удивительную историю и современность.
Из Дамаска выехали рано утром. Мало нас было в экскурсионном автобусе — всего несколько человек. А группа-то — целый ТУ-154. Вот тут необходимо маленькое пояснение. Это была середина 90-х. Самолет, вылетевший из Сочи, был забит до отказа. Но в нем туристами, к удивлению всех, были только мы с женой, все остальные — челноки. Ехали по турпутевке, но не за красотами или экзотикой, а за товарами. Кого тут только не было, и откуда только не стеклись к рейсу — со всей страны. Время было такое, выживал народ. Вот потому, когда наш сирийский гид Захар предлагал утром собраться у стойки регистрации, чтобы отправиться за экзотикой, немного народу набиралось. Основная масса с раннего утра по магазинам, базам, фабрикам.
Для нас, немногочисленных туристов, это было как раз и хорошо: по Алеппо бродили вшестером, в эту поездку отправились впятером. Сразу за Дамаском дорога запетляла между холмов, прокаленных солнцем до бурого цвета. Ни травки, ни кустика, ни деревца. Оживляли пейзаж только попадающиеся кое-где глиняные, выложенные полушарием сферой кверху небольшие строения. «Это загоны для скота», — пояснил нам Захар. Где тот скот пасется, что он ест и пьет, как и сами люди, для меня до сих пор остается тайной.
Впрочем, тайн на этой земле и без того достаточно. Они начали открываться на первой же остановке.
Вот он на возвышенности, Сайданайский православный женский монастырь Рождества Божией Матери, принадлежащий Антиохийской православной церкви. Крепостной толщины стены плотно влиты в гору, ни с какой стороны не проникнешь. Есть только один путь: по лестнице в несколько пролетов. На одном из поворотов голос гида призывает к осторожности. В уголке — квадратная оградка. Пол ее — это часть серой гранитной ступени, политый маслом. Сквозь него проступает лик Богородицы. Явственно, с четкими чертами лика, иконообразный.
В древности
У одной женщины очень болел сын. Что она ни делала, как и у кого ни лечила — ничего не помогало. Проезжие путники, остановившиеся в доме, посоветовали: пойди в монастырь Рождества Божией Матери, попроси Заступницу о милости, многим помогала. Собралась, ничего такого в доме не было, чтобы взять в дар монастырю, только масла глиняная бутыль. Завернула его. На какой-то день усталая женщина стала подниматься по ступеням к входу в святое место, да не удержала котомку, уронила вместе с маслом. Разбилась бутыль, масло пролилось. Стыдно стало за оплошность, стала протирать ступень. Каково же было удивление, когда сквозь масло проступил лик Божией Матери… Так и остался на все времена. В какое время с шестого века по наш день случилось чудо — никто уже не скажет. Но оно есть, сам видел.
Мы поднялись по ступеням, пригнулись под овальными сводами низкого проема и прошли на территорию. В храме шла служба. Не стали мешать праздным любопытством, а направились в часовню, где как раз и хранится икона Божией Матери, написанная евангелистом Лукой. Помещение почти темное. В мерцании свечных огоньков едва угадывается фигура монахини в черных одеждах. Ничего не говорит, только молится про себя, шевеля губами, да иногда поводит рукой: мол, осторожно, туда нельзя. Сама икона скрыта в ларце, вот к нему и есть доступ. Знать бы тогда, какие варварские времена наступят здесь, так не о себе просил бы заступницу, а о вразумлении тех, кто открыл огонь по святыне. Но все равно горжусь, что именно там под взором заступницы освятил свой нательный крестик. Ношу и сейчас.
В наши дни
Боевики выстрелили в монастырь из переносного орудия. Снаряд пробил стену и угодил в одну из келий, но не взорвался. В это время в монастыре по случаю воскресного дня было много паломников. Никто не пострадал. «Божия Матерь снова спасла», — говорили потом монахини. За два года вооруженного противостояния разрушены десятки церквей и мечетей, в том числе православный монастырь Святого Георгия, одна из древнейших христианских обителей на западе Сирии, построенную в IV веке, православный монастырь Ильи Пророка в окрестностях города Эль-Кусейр.
Нас мало, как я уже сказал, то есть мы управляемы, и гид нас не подгоняет. Сам христианин, Захар понимает, как важно нам побыть здесь. Это — при всем уважении к любому храму искусства и науки — не картинная галерея и не музей. И все равно дальше ехать надо, впереди Маалюля, еще более древняя святыня.
Александр Гикало
(Окончание в следующий четверг)
6876
19 сентября 2013 
