Трагедия в Армавире: «Я пришел вас убивать…».
О трагедии, которая разыгралась в феврале этого года в Армавире, мало кто слышал. Огласке она не предавалась. Может, потому, что преступников нашли сразу же, по горячим следам. А может, и по другим причинам, более веским…
Но начнем по порядку.
Письмо в редакцию
В редакцию «Вольной Кубани» пришло письмо, на которое мы, конечно, не могли не среагировать.
«Здравствуйте, редакция газеты «Вольная Кубань»! Обращаюсь к вам сообщить о происшествии, произошедшем в Армавире и с просьбой оказать посильную помощь в наказании преступников.
27 февраля 2013 года в полпервого ночи С.С. и Г.М. (фамилии не называются в интересах следствия) залезли в дом к моим родителям Л.А. Пономаревой (53 года) и В.Я. Сметанину (64 года). Сначала избили моего отца, а мать пинком спустили с лестницы второго этажа. Угрожая пистолетами и ножами, требовали материальные ценности. После того как мои родители их отдали, С.С. нанес проникающее ранение моему отцу в шею глубиной 4 сантиметра. При том что отец истекал кровью, они заставили мою мать готовить им яичницу. Таким образом они издевались над моими родителями до полпятого утра, то есть четыре часа. Маме путем уговоров удалось убедить их забрать нашу машину, для чего они вышли во двор, а мама успела закрыть дом на замок. Один из нападавших, С.С., знаком нашей семье как родной брат моей бывшей жены. Ситуация усложняется тем, что его отчим — действующий полковник полиции в структуре наркоконтроля Армавира. Но ему надо отдать должное: именно он поймал преступников и передал оперативным работникам. Это письмо отправляю в редакцию с просьбой, чтобы вы посодействовали совершению правосудия.
С уважением О.Ю. Пономарев».
Предыстория трагедии
Собрались в командировку в Армавир. И вот (спустя два месяца после страшных событий той ночи) беседуем с хозяйкой дома Людмилой Пономаревой.
Ей тяжело вспоминать события февральской ночи, но детали настолько глубоко врезались в память, что, кажется, на всю жизнь останутся с ней.
…Свое повествование она начала совсем не со страшной трагедии, а с событий 90-х годов. Они, как оказалось, стали для нее судьбоносными и, увы, тесно переплелись с нынешним разбойным нападением.
— Я тогда работала заведующей магазином, — начала она рассказ. — У меня продавцом трудилась девушка. Симпатичная, к тому же в положении. Мне она очень нравилась. Затем ушла в декрет, я поменяла место работы. Наши пути на время разошлись. Через несколько лет мы вновь встретились как старые добрые знакомые. Узнаю, что родила она уже второго ребенка. Сейчас без работы. В то время я руководила торговым объединением и по ее просьбе устроила продавцом в один из магазинов, а ее мужа взяла водителем. Господи, если бы я знала, какие беды меня ждут от этой семьи, перешла бы при встрече на другую улицу…
Людмила Анатольевна с дрожью в голосе стала вспоминать события 26 июня 1996 года.
— Моему сыну в тот год исполнилось 16 лет. И он попросился жить отдельно. Мальчику нужна была самостоятельность. Мы отремонтировали ему времянку у нашего дома. 26 июня часов в 12 ночи ко мне в дверь позвонили. Я сразу почувствовала неладное. За дверью раздался слабый голос сына и какой-то шорох. Мой дом находился под охраной, и я нажала тревожную кнопку. Открыла дверь и сразу же получила сильнейший удар по голове. Когда очнулась, то увидела окровавленного сына и трех подонков в масках и перчатках. Они потребовали деньги и ценности. При этом били меня и моего мальчика… За два дня до этого к сыну приходили гости, и я все золотые украшения, которые были у меня на кухне, положила в пакет от греха подальше… В этот момент я о нем вспомнила. Отдала им, но денег в доме не было. Если бы были, все отдала, лишь бы оставили ребенка живым… А эти подонки стали делить золото прямо в доме на троих, еще просили пакеты. Их вспугнул шум приближающейся машины, и они убежали. Приехала полиция и пришла в ужас от увиденного: кровь на стенах, на полу. Нас забрала «скорая». У меня насчитали восемь глубоких ранений, ушиб мозга. У сына — гематома мозга, стоял вопрос о трепанации черепа… Преступников найти не удалось. Когда после больницы я вернулась домой, то вспомнила голос, движения, походку одного из нападавших. Я знаю этого человека! Но кто же он? Потом пришло озарение — водитель, муж Марины, которой я покровительствовала. До этого я его уволила. Заподозрила в употреблении наркотиков. Анализы, конечно, не брала. Но у него было характерное поведение. Полиция, к сожалению, не нашла у него ни золота, ни маски, ни перчаток. И не смогла доказать, что он участвовал в разбойном нападении…
Людмила Пономарева прекратила отношения с этой семьей. Но в 2008 году их пути вновь пересеклись. Марина развелась со своим бывшим и теперь жила с известным и авторитетным человеком, начальником местного наркоконтроля. У них родились трое детей. Двоих от предыдущих браков — девочку и мальчика — нынешний гражданский муж принял хорошо. И Марине очень хотелось похвастаться своим благополучием. Они договорились встретиться семьями.
— Я забыла прошлое, — делится далее Людмила Пономарева. — Сын тем временем окончил военное училище, стал офицером, служил в Волгограде, а потом его перевели на Кубань. Я считала, что муж Марины может чем-то быть полезен моему сыну, что-то подскажет, от чего-то предостережет. Знаете, ведь старший товарищ под погонами — это всегда хорошо. Мы встретились, познакомились… А через несколько месяцев сын нас огорошил. Сказал, что собирается жениться на старшей дочери Марины. Господи, что я могла поделать? Как могла отговаривала… Но это был его выбор. Осенью они поженились. И ведь с самого начала не заладилось у них. И у меня с невесткой не сложились отношения. Я тогда сыну сказала: «Это твой выбор, ты ее любишь — живите. Но меня не заставляй ее любить».
Та страшная ночь…
Молодые прожили полтора года. Разошлись мирно. Осенью 2011 года приходил к дому Пономаревой брат бывшей невестки Степан. Ее не застал и ушел восвояси. И вот 26 февраля явился вновь со своим дядей Гришей М., который несколько раз находился в местах не столь отдаленных. Они пришли мстить Людмиле Анатольевне за то, что якобы она стала первопричиной развода, а сестра после этого вешалась, ее вынимали из петли… Вынуждена сейчас работать в школе за мизерную зарплату.
— Степан угрожал ножом, пистолетом, требовал деньги и золото, — повторяет Людмила Пономарева. — Я поняла, что это серьезно и что он пришел намеренно меня убивать. Я видела мужа, не подающего признаков жизни, думала, что он умер. Но потом он пошевелился. Я бросилась к нему, чтобы помочь. Но меня оттолкнули. Велели идти за деньгами. В гараже из сейфа я достала сто тысяч рублей и коробку с ювелирными украшениями. Степан также забрал из сейфа ключи от машины. Я заявила, что больше денег в доме нет…
Потом преступники водили женщину по всем комнатам, разбрасывали вещи из шкафов, срывали матрасы с кроватей — искали деньги. На кухне стояла дамская сумка, Степан выпотрошил и ее, из кошелька достал 15 тысяч рублей. После этого ей разрешили подойти к мужу и помочь подняться. Валентин Яковлевич — инвалид первой группы, у него серьезное легочное заболевание, он с трудом дышит. Периодически необходим кислород через специальный аппарат. А сейчас было ранение в шею, из раны сочилась кровь. Кроме того, на шее была синяя борозда. Женщина поняла, что мужа душили. Она посадила его на диван в кухне. А сама пыталась как-то уговорить нападавших, отвлечь их. Степан постоянно угрожал, рубил острием ножа по столу, по другой мебели. Он рассказал, что служит в армии в Молькино, а Гриша недавно «откинулся». Гриша грозил, что отомстит за племянницу… Потом Степан внезапно ударил ножом в шею Валентина Яковлевича.
— Он крикнул, что Валентин будет первым, кого он убьет, — продолжала женщина. — У мужа хлынула кровь, он сразу обмяк. Мне не разрешили ему помочь, я бросила ему полотенце, чтобы прижал к ране. Оно моментально пропиталось кровью. Муж умирал у меня на глазах. А в это время эти изуверы заставили жарить им яичницу. Степан процедил, что будет насиловать меня на глазах у умирающего… Вы не представляете, что я перенесла в этот момент! Воспользоваться телефонами не могла, они их бросили в раковину с водой. Что делать? Я пообещала им переоформить на них автомобиль. Только утром, когда будет работать нотариус. Тогда Гриша вышел, сел в машину и, судя по разговорам по сотовому телефону, поехал к девчонкам. Степан остался. Он привязал меня скотчем к стулу. Вскоре вернулся Гриша, машину во двор не загонял. Он освободил меня. Оба вышли. Я сумела быстро закрыть двери изнутри…
Было уже около четырех утра.
Людмила первым делом включила аппарат преобразователя кислорода и дала маску мужу. Тот пришел в себя. Потом бросилась на второй этаж к стационарному телефону. Решила звонить отчиму Степана — полковнику наркоконтроля города. Почему не в полицию? Она подумала, что, пока приедут сотрудники полиции, составят протокол и начнут искать преступников, уйдет драгоценное время. А человек, который хорошо знает Степана, сумеет их задержать быстрее. Пока звонила, вновь приехали преступники. Они стали стучать в дом, в окна, угрожали, ругались. Говорили, что если она вызовет полицию, то приедут чеченцы, дагестанцы и их с мужем убьют. Преступники, услышав шум мотора, скрылись. Приехал отчим Степана со своими сотрудниками. Валентина Яковлевича забрала «скорая». Через несколько часов преступников задержали. Действующий полковник наркоконтроля знал про съемную квартиру Гриши.
— Надо отдать ему должное, — говорит Людмила Пономарева. — Именно он вызвал полицию, все оформили как нужно. Он сказал, что не будет заступаться за этих двоих, несмотря на то что один — сын его гражданской жены, другой — ее родной брат. Повел себя в этой ситуации как настоящий офицер. Но через некоторое время он приходил уже с гражданской женой Мариной. Говорил, что Степан был под воздействием препарата «лирика», считал себя сверхчеловеком, кроме того, на него действовал неоднократно судимый Гриша. То есть, как я поняла, пытался выгородить пасынка. Поймите меня правильно, он человек со связями, вдруг каким-то образом повлияет на следствие, на суд. И Степан отсидит лет пять, выйдет и закончит задуманное — убьет нас! Мне страшно… Не хочется умирать от рук этих нелюдей.
* * *
Комментарий руководителя наркоконтроля Армавира (фамилию он просил не называть. Выполняем его просьбу):
— Я знаком с Людмилой Пономаревой. Действительно, она вызвала меня 26 февраля под утро на помощь. В ее доме произошел разбой. Преступники ранили мужа женщины. Она посчитала, что я оперативнее среагирую, чем сотрудники полиции. В течение часа преступники были задержаны. Позже я узнал, что они собирались скрыться за границей. То, что грабители якобы мои родственники, — это все фантазии потерпевшей. Я их раньше не знал! Я в разводе. Неужели теперь все дети женщин, с которыми я состоял в связи, считаются моими?.. Дело ведет военный следственный отдел по Армавирскому гарнизону, так как один из нападавших — солдат-срочник, проходящий службу в Молькине. Как я могу повлиять на ход следствия и тем более на суд? Их наверняка будет судить военный суд в Ростове. Так что все это — выдумки потерпевших. Ведь я вызвал полицию, они не хотели…
Очень хочется верить в слова начальника управления наркоконтроля по Армавиру. Однако все же он покривил душой, сказав, что знать не знал подозреваемых. Жить в гражданском браке с женщиной, воспитывать совместных детей — и не знать, более того, не видеть двух других ее детей? По-моему, это чересчур. Хотя его можно понять… Неблагодарный пасынок так его подвел…
* * *
Комментарий старшего следователя-криминалиста военного следственного отдела по Армавирскому гарнизону майора юстиции Р.Р. Алтынбекова:
— По этому уголовному делу, возбужденному по статье 162 «Разбой», идет следствие. Поэтому что-либо комментировать я не уполномочен. Вы можете позвонить руководителю И.В. Жаднову для подробного комментария.
Конечно же, мы позвонили. Но, к сожалению, не застали его на месте. Секретарь взял телефон редакции, обещал доложить руководителю и перезвонить. Ждем ответа до сих пор.
Надеемся, что правоохранители надлежаще (!) выполнят свою работу. Не обращая внимания на должности и погоны. Преступники понесут справедливое наказание. Ведь перед законом все равны! Редакция продолжит следить за развитием событий, и мы познакомим наших читателей с результатами, надеемся, объективного расследования и решением неизбежного суда.
Инна Мочалова.
