Бессмертный полк: Детская память длиною в жизнь

— Лена, ты плакала? Что случилось?

— Все нормально. Не смогла сдержать слез, увидев и военный парад, и шествие Бессмертного полка. Столько людей несли фотографии своих дедов и прадедов, погибших на войне! А я до сих пор не съездила на братскую могилу, где похоронен дедушка! Берем отпуск и едем в Керчь, где, будучи в детстве на экскурсии, видела на памятнике погибшим воинам его фамилию.

Ретроспектива I

— В детстве Лена была девочкой активной, — вспоминает теща Людмила Леонидовна. — Занималась легкой атлетикой, игровыми видами спорта. В футбол с мальчишками гоняла наравне, была нападающим в команде. Кеды не успевала ей покупать. Мы жили тогда в поселке Элитном Красноармейского района. На селе в советское время все участвовали в прополке свеклы, в сборе роз. Это сейчас детей попробуй выгони в поле, а тогда они трудились почти наравне со взрослыми. Школа поощряла работу детей — их бесплатно возили на экскурсии по городам-героям. Узнав о возможности съездить в Керчь, Лена ни дня работы в производственном звене не пропускала. Возьмет из дома тяпку, до конца которой не доставала, — и в поле. Я ей говорю: «Куда ты в самый солнцепек идешь?». А она отвечает: «Если не пойду, меня на экскурсию не возьмут!». Бывало, утром я ее специально не будила. Проснувшись, она такую истерику закатывала! Хватала тяпку — и бегом в свое звено. Работы тогда всем хватало. Лена, как одна из лучших учениц и помощников взрослых, вместе с другими школьниками отправилась на экскурсию в Крым. Поездку оплачивал совхоз, где они трудились.

— Я помню, что после Адшимушкайских каменоломен нас привезли в поселок Маяк, там на братской могиле был установлен памятник: высокая стела и плиты, на которых были высечены имена погибших солдат. На одной из плит увидела фамилию дедушки, погибшего в Крыму: Дьяченко Павел Гаврилович. Приехав домой, рассказала родителям.

Время шло… Учась в Хадыженском нефтяном техникуме, Лена жила у бабушки в станице Кабардинской. По вечерам они беседовали обо всем на свете.

— Помню, я спросила у бабушки, как погиб дедушка. Она рассказала, что Павла призвали в армию в 1941-м. После этого видела она его всего лишь раз — когда наши войска отступали. Сыну, родившемуся в его отсутствие, было тогда два месяца.

«Павел, улучив несколько минут, отлучился из части, погладил Славу, обнял меня — и снова в строй, — поведала бабушка. — А в 1943 году пришла похоронка: «Ваш муж геройски пал в бою, защищая Родину».

— Похоронку она почему-то от меня прятала в сумке с документами. И лишь много лет спустя отдала ее мне. «Аленушка, возьми ее. Я знаю, у тебя она не пропадет. И найди могилу. Очень тебя прошу».

Похоронка и маленькая выцветшая фотография — вот все, что осталось от деда.

Ретроспектива II

Данные из похоронки — часть, в которой служил дед, дата гибели — стали отправной точкой для поисков. Основательно прошерстив Интернет, перерыв библиотеки, удалось собрать информацию об 11-м гвардейском стрелковом корпусе, в рядах которого сражался Павел Гаврилович. Часть была сформирована в первых числах августа 1942 года в районе Орджоникидзе. В ее состав вошли четыре гвардейские стрелковые бригады, артиллерийский полк, истребительно-противотанковый дивизион, два минометных дивизиона и пулеметный батальон. Обстоятельства не позволили закончить полноценное формирование корпуса. Немецкие части рвались на Кавказ к бакинской нефти, нужно было любой ценой их остановить. Корпус занял оборону в районе Моздока, прикрывая направление главного удара противника, выдержав десятки яростных атак гитлеровцев.

Позже в ходе кровопролитных боев 11-й гвардейский стрелковый корпус, в 77-й роте которого воевал рядовой Павел Дьяченко, освобождал Ставрополье, Кубань. 10 февраля 1943 года части корпуса ворвались на южную окраину Краснодара. В ходе упорных боев советские войска очистили Кубань от гитлеровцев. Все это время судьба хранила 28-летнего красноармейца Дьяченко.

В конце ноября 1943 года 11-й стрелковый корпус, понесший большие потери, стал на переформирование. В это время началась Керченско-Эльтигенская операция. Ее замысел предусматривал одновременную высадку основного десанта севернее Керчи и вспомогательного десанта на Эльтигенском направлении южнее города. Наши войска должны были овладеть портом Камыш-Бурун и удерживать плацдарм до прибытия основных сил.

Из-за плохой погоды и несогласованности командования морские пехотинцы, захватившие небольшой плацдарм в поселке Эльтиген, остались один на один с превосходящими силами противника, удерживая пятачок земли шириной до пяти километров и глубиной до двух. Через два дня был высажен основной десант, но части, входившие в него, не смогли продвинуться и перешли к обороне.

Немцы перебросили против горстки советских солдат пехотную дивизию и пошли в наступление на Эльтиген. Несмотря на упорное сопротивление, противнику удалось рассечь плацдарм, прорвавшись вдоль берега. Еще немного — и десант был бы сброшен в море. Командование начало переброску подкреплений на Еникальский полуостров — самую восточную оконечность Крыма. В ночь с 4 на 5 декабря 11-й стрелковый корпус, входивший в состав 56-й армии, высадился в районе поселка Маяк, неподалеку от Керчи. Немецкое командование бросило против него авиацию.

…С утра 5 декабря стервятники со свастикой на фюзеляже наносили по нашим частям один удар за другим. Рев «Юнкерсов-87», заходивших в атаку с включенными сиренами, душераздирающий вой бомб, разрывы, разлетающиеся на десятки метров бритвенно-острые осколки. Ад кромешный! Одним из таких осколков или взрывной волной был убит рядовой Павел Дьяченко.

В архивных документах удалось найти страницу из журнала боевых действий 11-го корпуса — «Именной список безвозвратных потерь 77-й роты», датированный пятым декабря 1943 года. В нем фамилии 12 бойцов. Среди них — стрелок Павел Гаврилович Дьяченко. В графе «Где похоронен» указано: Керченский полуостров, село Маяк, северо-западная окраина.

Поиски

Приехав в Керчь, начали поиски братской могилы. Вызвали такси и поехали в поселок Маяк. Оказавшись на месте, стали искать фамилию деда, но, увы, ее там не было.

— Может быть, это не то место? — засомневалась супруга. — Мне было семь лет, когда мы сюда приезжали.

Таксист Константин, хорошо знающий окрестности, предложил проехать по братским могилам в районе Керчи. Увы, безрезультатно. Только в районе Аджимушкайских каменоломен на плитах нашли фамилию Дьяченко, однако инициалы не совпадали.

— Возможно, при перезахоронении по чьей-то невнимательности перепутаны инициалы? — предположил Константин. — Вам нужно искать в Керченском архиве.

В небольшом помещении отдела охраны памятников нас приветливо встретили начальник отдела Людмила Громова, научные сотрудники Татьяна Мельчик и Алла Кучеревская.

Людмила Ивановна нашла фамилию деда в Книге памяти, изданной два десятка лет назад. В базе данных о погибших при освобождении Крыма (создали они ее сами) Татьяна Николаевна разыскала место захоронения рядового Дьяченко — поселок Маяк.

— Мы там были, но фамилии деда не нашли.

— В середине 90-х годов кто-то украл металлические плиты, на которых были указаны имена всех, кто покоится в братской могиле, — пояснила Людмила Громова. — Было возбуждено уголовное дело, но до конца расследование не довели. Ваш случай можно назвать идеальным — все данные совпали: и фамилия, и дата гибели, и место перезахоронения. К нам поступают запросы родственников, и если нет точных данных, мы ищем хотя бы косвенные. В Крыму погибло свыше пятисот тысяч советских воинов, пока же удалось идентифицировать около восьми тысяч из них. Работаем напряженно, поскольку в последние два года число запросов родственников резко выросло.

Низкий вам поклон, уважаемые сотрудники отдела! Вы делаете работу, которую невозможно переоценить!

Позже поинтересовался у супруги, какие чувства она испытала, увидев архивные документы? Лена не могла найти точного определения:

— Пожалуй, ступор. Настолько все было неожиданно. Мне хотелось и плакать и смяться одновременно. Не могу подобрать четкого определения…

На братских могилах не ставят крестов…

Еще в Краснодаре Лена сделала фотографию деда. В фотоателье удалось увеличить ее и максимально вытянуть по качеству. С фотографией в рамке отправились в поселок Маяк. Портрет и венок установили на могиле. Помянули Павла Гавриловича, оставив на могиле стакан с налитой водкой и кусочком хлеба. Жена не могла сдержать слез.

— Прости, дедушка, что так поздно тебя нашла. Я обещала бабушке сохранить похоронку и найти место, где покоится твой прах, — обратилась супруга к душе усопшего, как это принято у православных. — У нас все хорошо. Спи с миром, царство тебе небесное. Я знаю, что в божьем мире тебе хорошо. Тебя и всех, кто погиб, защищая Родину, Господь привечает.

Тут же позвонили отцу Лены Вячеславу Павловичу, рассказав о том, что нашли могилу.

На следующий день, приехав на могилу с венком, прикрепив его и портрет проволокой к растущему деревцу (пусть хоть какое-то время постоит), чтобы ветром не снесло, решили навести порядок возле памятника.

— Молодежи в поселке негде собраться, вот они к памятнику и ходят, — пояснила продавец магазина, где мы приобрели большие мусорные мешки и две пары перчаток. — Мы уже делали им замечания, но толку-то?

Очистив территорию вокруг памятника от бутылок, пустых пачек сигарет и прочей гадости, отнесли три полных столитровых мешка в мусорные баки.

Приехав в Белореченск, рассказал обо всем тестю и теще. Дубликат портрета Павла Гавриловича Дьяченко, изготовленный в местном фотоателье, теперь в изголовье кровати его сына — Вячеслава Павловича.

На следующий год 9 Мая решили приехать на место братской могилы вместе. Сейчас готовим обращение в Министерство обороны с просьбой увековечить имя деда на братской могиле.

Сергей КАПРЕЛОВ.

Фото: www.memory-tour.ru