Даюн Инь: «Я всегда мечтал быть Злым Гением»

— У вас множество поклонников, звание — Заслуженный артист России... А можете представить, что вы послушали родителей и выбрали другой путь?

- Я никогда не оглядываюсь назад. Никому не известно, кем бы я стал, если бы оставил танцы и занялся, например, наукой. Но я иду по предначертанному мне пути и крою собственную судьбу своими руками. Я был никем, когда окончил училище. Неплохих физических данных мало, чтобы стать успешным. Приходилось много трудиться, набирать репертуар. Своего положения я добился в буквальном смысле потом и кровью: часами оттачивал движения, работал над ошибками, часто оставаясь в зале дольше всех. Тогда я был молод, на все хватало сил. Теперь мама говорит, что я талантливый, но ленивый. Но это началось уже после тридцати пяти.

- Как прошло ваше детство?

- Я родился в Шеньяне в 1975 году. Детство было самым обычным и, думаю, мало чем отличалось от детства советских мальчишек: целыми днями гуляли во дворе, играли в прятки, устраивали сражения на деревянных мечах. Мой дедушка работал на железной дороге, а в свободное время увлекался столярным делом: вырезал всякие поделки. Помню, он смастерил деревянный пистолет, покрыл его черной краской — получился как настоящий. Я очень гордился такой игрушкой. В Китае тогда, как и в Советском Союзе, жили не особенно богато, все было по талонам.

- Говорят, что вы решили стать танцором потому, что не любили учиться.

- Да, я думал, что это такой кружок по интересам, туда можно ходить вместо школы. А, оказалось, предстояло учиться в два раза больше.

- Но почему выбрали именно балет?

- На самом деле не многие в Китае в то время интересовались балетом. Во-первых, он не относится к традиционной китайской культуре, а во-вторых, в 70-80—е годы еще не у всех был телевизор. Массовый интерес к балету в Китае проснулся значительно позже. Но хорошие танцовщики были уже в те годы. Они последователи российской школы. Мой педагог, например, учился у Анны Павловой. У нас дома телевизор был, и родители иногда смотрели балеты, но я, признаться, большой любви к этому искусству не питал. А однажды к нам в школу пришли учителя из Академии музыки. Они искали талантливых ребят в возрасте 10 −11 лет. Вот тут-то я и решил сбежать от скучных учебных будней.

- По каким параметрам отбирают будущих артистов балета?

- Внешность, рост — первые критерии. Потом проверяют выворотность, подъем и прочие показатели, которые важны для танцовщиков. На последнем этапе приглашают родителей, чтобы посмотреть, каким мальчик вырастет, ну и предложить отдать сына в большой балет. Мой папа был категорически против. Он считал танцы несерьезным занятием: это не та сфера, где можно добиваться профессионального роста — таким было его убеждение. Отец всегда был первым: хорошо учился в школе, стал квалифицированным программистом, занимал руководящую должность на работе. Во мне он тоже хотел видеть лидера. Поэтому дома состоялся семейный совет, мама приняла сторону отца, а дедушка сказал: «Пусть поступает так, как считает нужным». Спорить со старшими в Китае не принято, и папе пришлось уступить.

- Говорят, быть артистом балета — адский труд.

- Поступив в Академию музыки, первые четыре года я должен был жить в интернате. Этого требовала жесткая дисциплина. Подъем в 6 утра, в 6.20 — разминка в зале. Педагоги внимательно следили, чтобы никто не спал втихаря. С 7.00 — завтрак. Ровно в восемь ты должен уже быть в балетном зале, да еще и успеть «разогреться». Потом общеобразовательные уроки, обед, тихий час, и снова к станку. Отбой — в девять часов вечера. И так каждый день на протяжении четырех лет.

- А личное время?

- В воскресенье. В субботу мы делали уроки, убирались в интернате и проводили собрание. После него могли пойти домой, чтобы в воскресенье отдохнуть и расслабиться. О личном времени среди недели мы даже не думали.

- А как же первая любовь, свидания?..

- Об этом не могло быть и речи. Восточное воспитание и устав Академии не допускали никаких отношений с девушками. Кроме того, в интернате обязательно найдется тот, кто донесет о каких-либо знаках внимания руководству. И тогда будет скандал.

- Вы и устав ни разу не нарушали?
- Нарушали, конечно: когда были маленькими, бегали на речку во время «тихого часа», читали до поздней ночи комиксы после отбоя. По всем правилам читали — с фонариком под подушкой. Долгожданная «свобода» наступила после четвертого класса: нам разрешили жить дома, а в Академию приходить только на уроки. Но теперь вместо утренней растяжки я играл гаммы.

- Никогда не возникало желания все бросить?

- Нет. Наверное, это воспитание такое. В Китае вообще не принято сходить с дистанции в середине пути. Как правило, человек устраивается на самую простую должность и потихоньку продвигается по карьерной лестнице. Работу, а уж тем более профессию, меняют только в самых крайних случаях. За время моего обучения на факультете балета отчислили всего двух мальчиков и далеко не по их собственному желанию, просто у ребят не было достаточно данных.

- Вы продолжили учебу в Новосибирском хореографическом училище и выступать начали в местном театре. Почему потом все же решили переехать в Краснодар?

- В 1996 году меня пригласили в Краснодарский Музыкальный театр сразу на должность солиста балета. Я не заставил себя уговаривать. Дело в том, что в Краснодаре как раз формировали новую труппу, им нужны были сильные танцовщики. А в Новосибирске пришлось бы за главными ролями стоять в очереди, как в магазин в период глобального дефицита. В 1997 году я стал уже полноправным солистом со своим репертуаром. В этом же году в отпуск я поехал домой, чтобы порадовать папу. В следующий раз вырвался только в 1999, когда стал премьером театра. Это была последняя встреча с отцом. Мне казалось, что он изменил отношение к моей профессии. Главное, о чем сожалею и по сей день, — что не успел попрощаться с ним. Папы не стало в 2000-м, я опоздал всего на несколько дней. Позже мама вспоминала, как он не раз с гордостью говорил о моем выборе. Он уже не считал балет пустым занятием, а видел, что и в искусстве можно достичь больших высот и стать Человеком.

- Вы объехали с гастролями, почти весь мир. Но в Китае, наверное, было приятнее всего выступать?

- Да, путешествовать пришлось много, но вот в Китае мне так и не довелось танцевать. Стыдно, даже: китаец не может в Китай попасть.

- В Краснодарском Музыкальном театре, позже театре балета Юрия Григоровича, вы танцевали все ведущие мужские партии. А есть роли, которые так и не удалось сыграть?

- Я мечтал станцевать отрицательного героя. Получилось, что всю жизнь я был принцем. Только раз мне удалось побывать Злым Гением в балете «Лебединое озеро» Петра Чайковского. Может, это покажется странным, но именно второстепенные роли по характеру и технике чаще оказываются более интересными.

- Какие у вас планы на будущее?

- Мы с семьей поедем в Китай. Буду работать репетитором в Шеньяне. Кроме того, я хочу открыть частную школу балета для непрофессионалов. Один этап моей жизни подходит к концу, надо начинать следующий, и вдвойне приятно, что он пройдет на Родине. Я двадцать лет прожил в чужой стране, хотя почему же в чужой? В Китае я жил всего восемнадцать лет. Вот так получается.

- У вас растет сын. Он продолжит династию артистов балета?

- Выбор он должен сделать сам. Сейчас Ярослав занимается бальными танцами, блестяще выступает на соревнованиях. У него очень хорошие данные, есть чувство музыки. Это не удивительно, — его мама (прим. ред.: заслуженная артистка России Александра Сивцова) чуть ли не до девятого месяца ходила в балетный класс. Да и сам Ярослав с полугода не пропускал ни одной репетиции — ползал по залу, смотрел, как заслуженные артисты тренируются, и потом дома показывал запомнившиеся движения. Я хочу его научить терпению, твердости, целеустремленности. Главное, чтобы он стал хорошим человеком.