Scorpions: Музыка – это мост, объединяющий народы

Накануне концерта в рамках прощального тура группы «Scorpions» легендарные рокеры провели в Краснодаре пресс-конференцию, на которой ответили на вопросы журналистов и ясно дали понять, что «жгли, жгут и жечь будут».

В ожидании звезд рок-сцены журналисты развлекаются, как могут. Кто-то еще раз перечитывает предыдущие интервью «Скорпов», кто-то горячо обсуждает предыдущий «прощальный концерт», кто-то пристреливает вспышку фотоаппарата. И в один миг вспышки фотокамер заглушают любой шепот: в конференц-зал «Римар Отеля» входят легендарные Scorpions.

Будто и не прошло столько лет на сцене, Клаус Майне (вокал), Рудольф Шенкер (гитара), Маттиас Ябс (гитара), Джеймс Коттак (ударные) и Павел Мончивода (бас-гитара) энергично входят в зал под овации присутствующих. Ведущая объявляет конференцию открытой, предоставляя первое слово продюссеру тура немецких звезд Владимиру Зубицкому:

- Наш тур начался в октябре прошлого года в Минске, мы уже были в Москве и Санкт-Петербурге, наконец, добрались и до Краснодара. Хочу отметить очень важный момент: весь наш тур по России сопровождает Краснодарский симфонический оркестр. Именно поэтому для Краснодара этот концерт должен стать особенным.

Сразу слышится первый вопрос, адресованный Клаусу Майне:

- 15 лет назад вы впервые исполнили песню на немецком языке, до этого все ваши песни были на английском. Будет ли в сегодняшнем концерте возможность услышать песню на вашем родном языке?

- Мы рады вернуться в Краснодар, — не медлит с ответом солист, — Да, это было довольно давно, еще в самом начале. Но когда мы начали записывать песни, вмешалась звукозаписывающая компания. «Давайте на английском! Чтобы вас понимали все». Поэтому одной песней опыт исполнения на немецком языке и закончился.

Да, языковой вопрос, сегодня популярен:

- Однажды вы записали «Wind of change» на русском языке. Было ли это сложно, какие эмоции вызвало?

- Это была идея Руди! — отзывается Майне, весело переглядываясь с улыбающимся Шенкером, — он как-то сказал, что было бы неплохо записать версию на русском, что это понравится поклонникам. У нас также есть и версия на испанском языке, ее мы тоже исполняем. И, хоть и было сложно, работать с русским языком очень интересно. Мы подумаем, может, сегодня повторим.

Не удивительно, что «Wind of change» просто так в покое не оставляют:

- «Ветер перемен» — как вы, наверняка, знаете, песня, ставшая символом Перестройки в СССР. С каким сердцем вы исполняете ее сейчас?

- Без «Wind of change» не обходится ни один наш концерт, где бы мы ни выступали. Конечно, мы знаем, что это символ Перестройки, символ гласности, более того, она ознаменовала и конец холодной войны. Но в первую очередь это песня о надежде. Песня о мире. Мы всегда исполняем ее с надеждой на укрепление мира, особенно в нынешней ситуации.

И без вопросов о «синдроме Аллы Борисовны» не обходится дело:

- У вас уже был прощальный тур по России, что заставило вас вернуться? И не считаете ли вы, что выступать с симфоническим оркестром нынче не модно?

- Дело в том, что в прошлый раз в большом туре мы не столько выступали в самой России, сколько хотелось бы. И решили вернуться только по многочисленным просьбам фанатов. Насчет симфонического оркестра — так дело в том, что классическая симфоническая музыка не может быть немодной и устаревшей, потому что она вне времени, она бессмертна. Поэтому мы не считаем, что выступать с симфоническим оркестром — не модно.

От творчества к любви переходят журналисты:

- Вас любят в России и Россия любит вас. Об этом может свидетельствовать хотя бы концерт на открытой площадке в минус 15: вы шикарно отыграли, да зрители немного примерзли. Но ведь не только дружеские отношения связывают вас с Россией. Расскажите подробнее?

И, вопреки моей железной уверенности, что Майне передаст микрофон Шенкеру, которому, вероятнее всего, на самом деле арестовывался вопрос (просто Рудольф вот уже больше 10 лет женат на русской красавице из Новосибирска Татьяне Сазоновой), Клаус отвечает на вопрос снова «про творчество»:

- Что касается музыкальных отношений, так они у нас с русскими фанатами очень долгие, с 88 года. Я помню, как мы стали давать концерты в 80-х, тогда еще не было интернета и люди записывали кассеты, проезжали километры, чтобы не то что послушать музыканта, а купить кассету с его записями. И мы действительно объездили всю страну: были не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в Новосибирске, в Иркутске, Красноярске, Владивостоке, Краснодаре, Ростове, на севере и на юге. И Россия — это до сих пор единственная страна, после концертов в которой сцена завалена цветами. Это показывает, насколько российские поклонники любят нас, поэтому мы возвращаемся снова и снова.

Раз долгие отношения с публикой уже подчеркнули, созрел вопрос о том, как публика эта менялась:

- Тогда, в 88, вы выступали для советской публики, теперь же вы выступаете для российской. Изменилась ли публика и в какую сторону?

- О, случилась просто огромная перемена! — микрофон в руках у Рудольфа Шенкера, — когда мы впервые приехали в Ленинград, было непросто. Не то, чтобы реакция публики была суровой или жестокой, нет, нас хорошо принимали. Но будто отделенные стеной, стеной в своих умах. Теперь этой стены нет, русская аудитория максимально приблизилась к всемирной и мы рады чувствовать себя частью этой аудитории.

- Не знаю даже, что добавить, Рудольф уже все сказал, — начинает Майне, задумчиво улыбаясь публике, — рок-музыка стала частью великой всеобщей культуры, она заключает в себе уважение и понимание к культурам другим, и дело здесь не в языке, не от того, что можно прочесть в интернете, дело в открытости ума. Нам важно уважать и понимать культуру каждой страны, в которой мы выступаем, но ведь мы тоже хотим быть понятыми, чтобы публика понимала, кто такие эти пятеро ребят из «Скорпионс», что так жгут на сцене. В этом изначальный смысл рок-н-ролла, ведь музыка — это мост между разными странами и культурами. Это, в первую очередь, сильная эмоциональная связь.

Понимая, какое значение придают музыканты чувствам и мыслям, журналисты продолжают тему:

- Рудольф, скажите, а какая самая главная мысль, которая не дает вам покоя, с которой вы просыпаетесь по утрам?

- У меня одна мысль — и это музыка, — серьезно отвечает Шенкер, не обращая внимания на Коттака, увлеченно, даже приподняв очки разглядывающего работу переводчицы, быстро что-то записывающей в планшет, — великая сила, которая соединяет миры, культуры, религии, страны, народы, континенты. И самое поразительно — это осознавать, что есть четыре человека, которые играют со мной на сцене и делают людей счастливее. Я написал книгу «Rock your life», где рассказываю о том, как многие советовали нам получать профессию, спрашивали «А то чем же вы займетесь, когда вам будет 30?». Нам 60, а мы занимаемся все тем же. Поклонники просят — мы делаем. Мы сейчас, наверное, единственная группа, которая может играть 3-4 формы рока. Я не могу просить большего. И насчет истории с цветами... Да, это, действительно, очень приятно — ощущать такую любовь.

К актуальным вопросам переходят журналисты:

- Смотрели ли вы Олимпиаду в Сочи, за кого болели, понравились ли сами Игры? И вы уже были в Сочи, сильно ли изменился город?

- Да, мы были в Сочи в прошлом году на неофициальном открытии, город очень изменился. Конечно, смотрели лыжи, триатлон, болели за своих спортсменов. Поначалу, когда сборная Германии брала много золота, мы думали «ЕС»! — сгибает руку в локте в триумфальном жесте, — но потом ситуация немного изменилась, — делает паузу, улыбается, в зале раздается дружный смех, — но мы все равно очень горды своими спортсменами. Смотрели церемонию открытия, это было так зрелищно, прекрасно показали эпизоды русской истории!

Напоследок как поклонница «Scorpions» и того, что сейчас именуется классическим роком, задаю вопрос:

— Сейчас, когда «монстры рока» один за другим уходят со сцены, есть ли какая то смена им? Что можете сказать о новом рок-поколении?

На вопрос очень серьезно отвечает Ябс:

- Очень интересно, что нас считают монстрами рока, — весело становится всей группе, а, по-моему, так это очевидные монстры рока, но пусть продолжит Ябс, — По мне, так такие группы, как AC/DC, Rolling Stones, Aerosmith, Black Sabbath, ну и ладно, Scorpions, могут собирать стадионы, больше, думаю никто не сможет так «широко шагать». Насчет смены — печально, но мы не видим ее. С ветеранами рока, мне кажется, уйдет и сама рок-музыка.

Не хотелось бы заканчивать на такой ноте, но, с другой стороны, никакой смены монстрам рока и не нужно. На то они и монстры. А там уж — дай дорогу монстрикам и монстрихам, пусть жгут!

Жанна Бурлак
Специально для «ВК Пресс»

Фото: Элеонора Марченко