Войны памяти: как на Кавказе создавать новые монументы

В советский период времени в рамках крайне идеологизированной, тоталитарной политической системы государство целиком и полностью монополизировало духовную сферу общества. Формирование «нового человека» сопровождалось как практикой подавления идеологически неприемлемых сюжетов исторической памяти, так и навязыванием собственных исторических интерпретаций, отвечающих интересам советской системы ценностей. Очевидно, что и в советской системе было много важных сюжетов из глубин подлинно народной памяти. Это прежде всего яркие исторические личности, выдающиеся деятели науки, культуры, герои Великой Отечественной войны и многое-многое другое. Но ценностное и идеологическое многообразие общества не имело шанса на подлинную самореализацию, тем более в такой консервативной сфере — монументальной культуре.

Памятник жертвам Кавказской войны в Нальчике - отличный пример "монументального компромисса".

Фото: nazaccent.ru.

Современность выплеснула это разнообразие, порой несовместимые, диаметрально противоположные сюжеты исторической памяти разных народов России и социальных групп. Отсюда острая идеологическая полемика вокруг памятников, отражающая ценностные, идеологические, политические, этнические предпочтения разных групп населения. В определенном смысле я бы даже сказал, что мы свидетели войны памяти. Это реальность дня, отрицать которую невозможно.

Активными участниками этого действа является новое поколение россиян, которое тем самым выражает себя, познает себя, познает окружающую его действительность. Я вижу в этом как позитивные факторы, так и угрозы, требующие должной адекватной реакции.

Современное российское общество не вернется во времена идеологического однообразия и тотального диктата государства. Если же мы признаем плюралистический характер нашего общества, мы должны будем либо стремиться к консенсусному варианту монументальной пропаганды, либо признать право на самовыражение всех без исключения — и тем самым разнесем общество вдребезги. Действительно странно, легализовав идейный и культурный плюрализм, ожидать единообразия в культуре. Но посттоталитарное общество, в котором мы живем, слабо, радикализированно, лишено традиций компромисса. Культ силы, доминирования, подавления не изжит, что создает угрозы новых конфронтаций.

Таким образом, ключевой вопрос: способны ли мы пережить без конфронтации, угрожающей общественной безопасности, режим «свободного самовыражения всех», готовы ли мы при этом учитывать чувства обратной стороны — не имеет однозначно утвердительного ответа.

Мне представляется, что наше общество уже так глубоко вляпалось в идейное и культурное разнообразие, что свести все это к некоему единому знаменателю практически невозможно.

Безусловно, идеальная модель — все же консенсус в чувствительных вопросах. Мы должны к этому стремиться, признавая свободу самовыражения — как свою, так и окружающих. Однако нет свободы ради самой свободы, потому государство с учетом общественных интересов должно обладать правом объявить «стоп» любым общественным инициативам, исходя из общественных интересов.

Очевидно, что прошлое не может быть вычеркнуто из памяти. В нем нет «забытых» сюжетов, если речь идет о судьбоносных ее страницах. Мы все имеем идентичность, стремления, историю и будущее.

Прецедент с монументом в Адлере — яркий пример того, как любые культурные, социальные проекты вне концепции государственного мышления толкают современное общество, подвергающееся колоссальному давлению извне и раздираемое бесконечным количеством внутренних противоречий, к племенной, стадной и этнической логике.

Легализация культурного и идеологического разнообразия в том числе отрывает путь для конкуренции, в свою очередь, конкуренция в обществе, где нет традиций компромисса, перетекает порой в острую борьбу за историческую память. Вне цивилизованных норм войны памяти формируют основу новых противоречий, которые не всегда получится остановить красивыми словами. Если всеми акторами войн памяти движут доминирование, ненависть и злоба, поддерживать баланс в обществе невозможно. Здесь и открывается зона ответственности государственной власти. Власть обладает правом объявить «стоп» любым общественным и культурным инициативам во имя общественных интересов, если инициаторы этих проектов не способны к цивилизованному рациональному мышлению, диалогу со всеми заинтересованными сторонами и консенсусу.

Не хочу вдаваться в исторические сюжеты эпохи Кавказской войны XIX века. Они хорошо известны интересантам. За более чем полтора века, минувших с той эпохи, создан огромный пласт научной, публицистической литературы. Практически весь арсенал архивных данных десятилетия находится в научном обороте.

Не вижу смысла в пропаганде символики эпохи колониальных войн. Мне кажется, действительно важным является мир настоящего, время, в котором мы живем, люди, с которыми мы живем. Очевидно, что мы хотели бы видеть вокруг себя больше доброты, справедливости, человечности. Окунаясь в эпоху чудовищной по своей жестокости и бесчеловечности войн Российской империи на Кавказе, мы не найдем в ней ничего для торжества доброты, справедливости и человечности в настоящем. Тени прошлого не несут нам этого. Прошлое завершилось, оно неизменно, в нем слишком много было несправедливости, жестокости, бесчеловечности.

Человеческая память — дар Всевышнего, но у памяти есть одно свойство: она стирается. Все новая и новая цепь событий замещает предыдущие. В этом, возможно, заложен большой смысл. Мы же, пытаясь окунуться в прошлое в поисках ответов на вопросы дня сегодняшнего, забываем, что реальный мир, в котором мы живем, не имеет ничего общего с прошлым.

Самое важное состоит в том, что мир настоящего можно изменить. Существует бесконечное количество возможностей делать добрые дела, быть справедливым, человечным, протянуть руку ближнему, облегчить ношу ближнему в меру своих сил. Но это намного сложнее, чем утонуть в безумии прошлого.

Бесконечно «хватать за грудки» мертвых к тому же большой грех. Те, кого уже нет, прошли свое испытание, прожили свою жизнь как могли. Очевидно, что были и светлые, и темные страницы в прошлом. Ответственность за свои деяния для этих людей возникнет в Судный день. Мы не добавим и не убавим в нем ничего. В исламе есть такая формула: «Мы полагаемся на Всевышнего, на Его Милость и Милосердие в Судный день». Но для людей, ныне живущих, время испытаний — лишь настоящее, и отдавать свои силы борьбе с тенями прошлого, тем более руководствуясь идеями доминирования, ненависти и злобы — это просто абсурд. Меняйте мир вокруг себя к лучшему. В этом есть хоть какой-то смысл. Возможно, и он предопределен. Но это будет хотя бы попыткой.

Мой дед Рашид Хакуцукович Сохт, погиб на Малой земле в 1943 году. Похоронен в братской могиле села Мысхако на Черноморском побережье Кавказа. Там установлен памятник всем 2530 советским солдатам, погребенным в братской могиле. Очевидно, что памятник установлен в том числе и моему деду. Как и миллионы своих сограждан, он отдал самое ценное — свою жизнь, сражаясь за Родину.

Памятник советским солдатам в селе Мысхако.

Фото автора.

Вызывает ли этот памятник у кого-либо протест, негодование, несогласие, стремление стереть эту страницу истории из нашей коллективной памяти? Очевидно, что нет. Какова причина? Каждый человек в нашей стране чувствует свою личную сопричастность к подвигу этих людей в борьбе с нацизмом. Это чувство формирует здоровое общество, основанное на гуманизме, патриотизме, справедливости, в широком смысле это символ борьбы и победы добра над злом. Более того, эта символика достойна великой страны, соответствует ее очевидному вкладу в мировую цивилизацию во всех сферах социальной жизни.

Что представляет собой «конфликтный памятник»? В качестве иллюстрации я приведу памятник Зассу, установленный в городе Армавире решением органов местного самоуправления.

Памятник генералу Зассу Г. Х.в Армавире.

Фото автора.

Общеизвестны воспоминания Н. И. Лорера о Зассе, также давно опубликованы документы по расследованию преступлений Засса. Их невозможно цитировать, не шокируя читателя. Установить в XXI веке памятник человеку, который самолично вываривал человеческие головы, очищал их и рассылал по анатомическим кабинетам, на мой взгляд, способны люди, находящиеся за рамками человеческой морали. Аналогичным образом поступал Вельяминов. Ему также установлен памятник.

Давайте мы сопоставим памятники героям Великой Отечественной войны и насаждаемые в наши дни памятники колониальным войнам XIX века с точки зрения морали и общественных интересов. Но разве они сопоставимы? Памятник Зассу и Вельяминову — это символика варварства, символ безнаказанного чудовищного преступления. Какую культурную, воспитательную роль несут такого рода памятники современному обществу? Их очевидная социальная функция — разрушение и фрагментация общества на основе политических, этнических, трайбалистских, социальных сегментов. Противопоставление на основе доминирования, ненависти и зла. В широком смысле это символика зла и ненависти, прививаемая уже новому поколению по отношению к своим согражданам. В основе этой ненависти — подпитываемая паранойя мнимого врага при абсолютной неспособности восприятия инакомыслия. Картина мира носителей этих «ценностей» — отвергнутые человечеством человеконенавистнические, расистские, фашистские, ксенофобские модели организации общества, где нет места моральной философии.

Но носители этих жутких представлений и «ценностей» — часть нашего общества. И они требуют самовыражения.

Но разве этот сегмент общества дает нам всем духовные силы для созидания, воспитания поколения, адекватного вызовам XXI века, способного к подлинно великим свершениям, придает ли это нам всем моральный и нравственный авторитет в окружающем мире?

Приведу другой пример генерала Н. Н. Раевского, сына героя Отечественной войны 1812 года. Н. Н. Раевский, возглавляя Черноморскую береговую линию, предпринимал титанические усилия по прекращению военных действий в регионе и мирной интеграции черкесов в состав России. По его настоянию крепости Черноморской береговой линии были открыты для посещения их черкесами, в лазаретах русской армии лечили черкесов. В ходе инспекции лазарета он подарил одной из лечившихся в нем черкешенок золотую цепочку как знак стремления к миру и взаимопониманию России с черкесами. Он же ходатайствовал о привлечении черкесов на военную службу в русскую армию (впоследствии был создан Анапский горский полуэскадрон в составе русской армии), а также о получении образования черкесами в русских университетах того времени. Но его усилия не были оценены властями того времени. В своем рапорте об отставке он писал:

«Я здесь первый и один по сие время восстал против пагубных военных действий на Кавказе и от этого вынужден покинуть край. Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами, но я не вижу здесь ни подвигов геройства, ни успехов завоеваний Пицара и Кортеца. Дай бог, чтобы завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа, подобного тому, который оставили эти завоеватели в истории испанской».

В моем понимании люди уровня генерала Н. Н. Раевского — это кирпичики фундамента Российского государства. Люди, для которых служение Отечеству составляло осознанный нравственный поступок. Их образ мысли, деяния выходят далеко за рамки эпохи, в которой они жили. Но таким выдающимся личностям памятники не ставят. Память о нем запечатлена лишь в одной из композиций на Черноморском побережье.

Памятник генералу Николаю Раевскому в Новороссийске установили в 2019 году.

Фото: из архива "ВК Пресс".

Почему? Ответа у меня нет. Как нет ответа на вопрос, как быть с «конфликтными памятниками», которые уже есть. На данном этапе необходимо их хотя бы не множить. В будущем важно научиться любые решения принимать на основе консенсуса и ценностей созидания. В прошлом разумно искать то, что объединяет современное поколение людей, а не разъединяет. Важно осознать, чего мы хотим. Разделиться на «мы» и «они» или совместно дать ответ на вызовы высококонкурентного XXI века.

Аскер СОХТ.