К 70-летию Победы. Мемуары. ПРИНЯЛ ПЕРВЫЙ УДАР НА СЕБЯ
Николай Андреевич КАРПЕНКО. Войну начал 22 июня 1941 года у западной границы СССР командиром пулеметного взвода. На Северо-Западном фронте 29 июля 1941 года получил тяжелое ранение, после долгого лечения в 1943 году был демобилизован в звании лейтенанта. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», юбилейными медалями и знаками отличия.
Моя военная биография, наверное, самая короткая из доживших до Победы ветеранов. Совсем недолго мне довелось воевать в первые же дни Великой Отечественной войны. Родом я из станицы Марьинской Ставропольского края, из терских казаков. Когда заканчивал девятый класс, в школу приходили военные и предлагали нам, мальчишкам, поступать в Урюпиское военное пехотное училище. Мол, там за один год и школу окончите, и уже в звании лейтенантов пойдете служить в армию.
Я в числе еще нескольких ребят согласился и в 1940 году поступил. А через год меня, совсем мальчишку, но с лейтенантскими кубарями, в начале лета 1941 года направили из Урюпинска в Белоруссию, недалеко от границы. Предстояло служить в пехотном полку командиром пулеметного взвода.
Толком я не успел даже обжиться и притереться на службе, как внезапно грянула война. Когда ранним утром нам объявили тревогу, мы сначала посчитали, что она учебная. Но тут началась бомбежка, потом артобстрел. Война!..
Хаос творился невероятный. Все смешалось в кровавое месиво. После небольшого перехода вступили в первый бой. Мы с винтовками и пулеметами против танков. А у нас и боеприпасов почти не было. Разве можно штыками остановить такую махину? И немцы в своих серо-зеленых мундирах, шли, словно саранча — так много, казалось, их было. Бой был жуткий. Моих товарищей расстреливали в упор из пушек, давили гусеницами. Многие из них навеки остались восемнадцати- и девятнадцатилетними... Из того первого боя нас в живых вышло лишь 12 человек. Мы оказались в ловушке, в окружении, далеко позади наступавших фашистов.
Стали пробиваться к своим через белорусские леса и болота. Сколько шли — трудно сказать. Голодные, оборванные, грязные, все-таки мы вышли к своим. После небольшой проверки у особистов меня снова назначают командиром взвода. Снова начались бои, уже на сформированном Северо-Западном фронте. Опять отступаем с тяжелыми потерями. И вот в одном из боев 29 июля, всего через пять недель после начала войны, я получаю, как записано в документах, осколком снаряда слепое ранение грудной клетки. На самом деле в грудь впились сразу 11 осколков. Вражеский снаряд попал прямо в центр обороны нашего взвода.
Погибло много моих ребят, а я лишь чудом уцелел. За тот бой меня и представили к медали «За отвагу». Но ранение оказалось настолько тяжелым, что меня переводили из одного госпиталя в другой, все дальше и дальше в тыл. Сделали несколько операций, удалили перебитое ребро. И только 14 марта 1943 года, уже в госпитале Иркутска, мне сделали запись, что я признан негодным к прохождению службы с исключением с воинского учета...
Когда по радио услышал о Дне Победы, заплакал. Из-за радости и из-за печали. Сначала стало обидно, что лично я не дошел до этой Победы из-за ранения. Но спустя годы понял, что причастен к этому светлому празднику не меньше, а, может, и больше многих других ветеранов.
Евгений Рожанский
Специально для "ВК Пресс"
Фото: info-vb.ru и личный архив ветерана.
