К 70-летию Победы. Мемуары. В ГЛУБОКОМ ТЫЛУ
Лидия Дмитриевна ЕЛФИМОВА. Труженик тыла. С февраля 1943 года работала на предприятии оборонной промышленности в Новосибирске. Награждена медалью «Ветеран труда», юбилейными медалями и знаками отличия.
У меня было трудное детство, а юность забрала война. Когда мне было всего 6 лет, а младшему братику 4 года, умерла наша мама. Отец, хоть и пожилым был, второй раз женился. Мачеха нас не любила. Однажды меня, 12-летнюю, побила, я обиделась и убежала из дома. Мы жили в деревне в ста километрах от Новосибирска, туда я и сбежала, пристав к обозу.
Дальние родственники пристроили меня в городе нянечкой. Так для меня началась трудовая жизнь. О школе, где я даже семилетку не окончила, пришлось забыть, уже навсегда.
Войну встретила в 14-летнем возрасте. Для меня вообще это было очень страшное слово — «война»... Неподалеку открыли мастерскую по ремонту военного обмундирования. Его привозили прямо с фронта, снимали с убитых и раненых. Поэтому шинели и гимнастерки были пропитаны кровью, гарью и порохом, запахом смерти. Пыталась там работать, но не смогла, потому что мне, девчонке, был невыносим вид этой истерзанной войной формы.
С 1941 года к нам в Новосибирск начали эвакуировать многие военные предприятия. Был эвакуирован и завод из Ростова-на-Дону, где выпускали патроны и снаряды.
В феврале 1943 года я пошла туда работать. На станке делала гильзы для автоматных патронов. В наших бригадах было всего двое мужчин, мастера, а все остальные — дети и женщины. И трудились в две смены по 12 часов: с 8 утра до 8 часов вечера и наоборот. А после смены еще нас, девочек, посылали разгружать вагоны с железными прутьями, заготовками для производства снарядов.
Бывало, все тело после такой работы болело, все мышцы уставали. Очень строго карались опоздания на работу, а за прогул, не знаю, наверное, давали расстрел. Не знаю, потому что у нас дисциплина была военная. И не припомню случая, чтобы кто-то нарушил дисциплину. Я в 1946 году однажды проспала и опоздала на завод на 22 минуты. И меня даже судили. Присудили штраф, который у меня удерживали из зарплаты целых полгода.
Кстати сказать, мой младший брат, который остался в нашей родной деревне, работал во время войны в колхозе, вообще попал в тюрьму на 5 лет. Наш дом стоял у дороги, по которой возили обозы с зерном на элеватор. Крестьяне работали за трудодни, а по ним не получали даже продовольственных карточек. Голод был, на одной картошке держались. И вот однажды обозные сбросили со своих возов каждый по мешку хлеба к нам в погреб. Кто-то видел, донес. И осудили только моего брата Сашу, за то, что предоставил возможность совершить хищение...
Здание для нашего мощного завода с огромными станками было не приспособлено. Потому мы и мерзли там очень в холодное время года. Недоедали. А по карточкам мы получали 400 граммов хлеба в сутки, грамм 200 масла в месяц, сколько-то мясной паек. Карточки, которые выдавали по декадам, воровали у нас, тогда вообще голодали. У меня однажды украли карточки за две декады, так мне стахановские талоны давали, а по ним — баланда из мороженой картошки. Спасибо, выручили меня подружки, которые жили с семьями, имели свои огороды. Они мне иной раз картофелину принесут, я ее сварю в мундире и неочищенную съем.
Я была, пожалуй, самой младшей. Я, как и многие другие девчата, жила в общежитии. После смены мы успевали хорошенько выспаться. А женщины семейные, у кого дети, приходили не выспавшиеся. Метод производства был конвейерный, никуда не отлучишься ни на секунду. И вот в пятиминутку эти женщины замертво валились у станков, чтобы хоть несколько минут поспать. А мы, детвора, начинали хулиганить. То за ногу кого привяжем к стулу, то разрисуем кого.
И вот меня за эти проделки первой из подростков перевели в травильный цех, где с металла снимали ржавчину. А это очень вредное производство, дышали испарениями химикатов. А кислота попадет на кожу — сразу ожог получишь. Навсегда запомнила своего тамошнего начальника, инженера-химика Василий Иванович Малков. Хороший дядька, добрый, по заводу меня за ручку водил. Он меня научил работать с кислотами, реактивами, делать анализы. Но я такая бой-девка была, что и ему умудрялась пакостить, за что сейчас каюсь. Ведь у него, как я знала, семья осталась в блокадном Ленинграде.
На этом заводе я не только до конца войны, но и шесть лет после войны проработала там же, в Новосибирске. И невозможно было уволиться, не разрешали. И только когда я вышла замуж за военного в 1951 году, смогла уволиться.
Записал Евгений РОЖАНСКИЙ.
Специально для «ВК Пресс».
Фото: www.tumentoday.ru и личный архив ветерана.
К 70-летию Победы. Мемуары. Сталинградская правда
К 70-летию Победы. Мемуары. На плацдарме
К 70-летию Победы. Мемуары. ОСТАНОВИСЬ И ПОКЛОНИСЬ!
К 70-летию Победы. Мемуары. ДВАЖДЫ ОТВАЖНЫЙ
