Федор БЕЗРУК: «Журналистская нива — что хлебное поле»

ГАЗЕТА В МОЕЙ СУДЬБЕ. 20 сентября, славный 75-летний юбилей отмечает заслуженный журналист Кубани Федор Федорович Безрук. Именно славный, ибо вся его жизнь, трудовая и творческая биография наполнены яркими событиями и достойными делами. И об этом вы, уважаемые читатели, можете судить из его очерка «Журналистская нива — что хлебное поле», который мы перепечатываем из книги «Вольная Кубань» на рубеже веков». К сказанному добавим, что Федор Федорович пользуется непререкаемым авторитетом среди аграриев и ученых Кубани.

Они ценят его профессионализм, глубокое знание существующих проблем, конструктивизм публикаций. У Федора Федоровича немало наград: благодарности губернатора, почетные грамоты администрации и минсельхоза Краснодарского края. Он награжден медалью «За выдающийся вклад в развитие Кубани» III степени. А накануне юбилея удостоен почетного знака «За заслуги перед профессиональным сообществом» Союза журналистов Российской Федерации. Поздравляем Федора Безрука с прекрасным юбилеем. Уверены, в этот день он получит массу поздравлений из всех уголков нашей Кубани. Крепкого здоровья, Федор Федорович, и пусть ваша журналистская нива будет и далее такой же щедрой, как и воспеваемое вами хлебное поле Кубани.

— Фэдя, сынок, вставай, бо вже пизно… Это меня, одиннадцатилетнего пацана, мамка будит. «Пизно» — значит полшестого утра, надо на работу в полевую бригаду идти. Наступили летние каникулы, и я по традиции занимаюсь конной прополкой овощей. А в пору их созревания вывожу со старшими по субботам и воскресеньям на базар в город. Когда в пятый класс перешел, водил коня под уздцы между рядками. За «полкой», сзади, более взрослые парни. За день удавалось заработать полтора трудодня — 60 копеек. Хватало на большую буханку хлеба весом в два килограмма…

Украiна, нэнько моя…

Тогда, в 1958 году, в украинских хозяйствах все так мало получали. В месяц 15–18 рублей. У шахтеров, правда, зарплаты были приличные, до 200–250 рублей. Их в семьях уважали, кормильцами считали.

Мы, если говорить честно, являлись рабами плантаций. Женщины, конечно, возмущались. Между собой. Одно выручало: в период сбора томатов или огурцов разрешалось взять домой ведро овощей. Отборных. Но не больше. Бригадир каждого лично проверял. На рынке за них можно было полтора рубля выторговать. А это уже — деньги. Но обида, конечно, оставалась…

Жизнь мою можно на четыре части разложить. Первая — Донбасс, Украина — 18 лет. Потом — служба в армии в Якутии и работа там же — десять лет. Еще десять прошли на Ставрополье. А последние почти 34 года, с октября 1988-го, Кубани отданы. И все эти «четвертинки» для меня родные, порой выстраданные, но любимые.

…В хуторе Новониколаевка, где я родился в послевоенном 1947-м, всего 38 дворов. Живут и по сей день Бэзрукы, Клымэнкы и Сэрдюкы. И хотя малую родину покинул более полувека назад, до сих пор помню, где чья хата стоит, как и скрип двери в своем доме.

От хутора нашего до города Димитрова, где размещались моя средняя школа и шахта № 5/6, чуть больше пяти километров. Ходили на занятия пешком, навпростэць (напрямик). Человек восемь была ватага. И я, заядлый книгочей, целый час по дороге рассказывал моим попутчикам прочитанное. «Белый клык» Джека Лондона, «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса… В доме было полное собрание сочинений этих и десятков других авторов. А рассказчик я был, скорее всего, толковый. Умел выделить главное, заинтересовать слушателей.

Газет наша семья не выписывала. Сестре носили «Радяньску Донеччину» с телепрограммой. В 1964 году у них уже был телевизор «Рекорд». А первое знакомство-сотрудничество с печатным изданием так произошло.

Одноклассник Мыкола Жыжерун, городской житель, зная мое стремление к зарабатыванию денег, сказал как-то, что очень выгодно кроссворды составлять. За каждое слово редакция 15 копеек платит. И я увлекся этим занятием. Купил «Энциклопедический словарь», изучил его от корки до корки. Первый мой кроссворд в «Радяньской Донеччине» появился, когда мне было 16 лет. Подпись вверху стояла: «Федiр Безрук, хутор Новонiколаевка». Заплатили за него по почтовому переводу 6 рублей 40 копеек. В классе все восхищались! А в хуторе только и разговоров было о моих способностях.

…Украину я покинул 22 июня 1966 года. В армию призвали. А до этого после окончания школы успел поработать девять месяцев плитовым на шахте на глубине 364 метра.

В мои обязанности входила отправка порожняка (вагонов под уголь) на участки. Там была нужна сноровка. Восемь часов в постоянном движении. Легче, конечно, чем забойщикам или крепильщикам. Но все равно гордился своей профессией. И не только тем, что зарабатывал 125 рублей. Само звание «шахтер» было овеяно ореолом почтения и уважения. А всех тех, кто работал «на поверхности», мы слабаками считали.

Северные ночи…

Перед призывом при росте 168 сантиметров мой вес был 54 килограмма. Худышка, пацан еще… Когда провожали всем хутором на службу, расплакался. Стал садиться в автобус, который должен был отвезти к военкомату, а подвыпивший сосед не пускает. «Иды, хлопчык, до мамкы», — говорит мне. Не узнал! Смеху-то было сколько! Сквозь слезы.

Семь суток везли нас два сержанта-«покупателя» на поезде до Иркутска. Потом четыре дня по реке Лене на пароходе. В Магане, близ Якутска, прошли месячный карантин. Гоняли нас как сидоровых коз. Узнал, что такое «сопка ваша — сопка наша», когда задыхаешься от быстрого бега. Но открывалось второе дыхание и новые силы. А с ними — вера в себя.

В свою воинскую часть в поселок Усть-Мая, затерянный в вековой тайге, попал к середине августа. Как раз начался перевод армии на службу с трех до двух лет. Нашему призыву пришлось отбарабанить два с половиной года.

Тоже хорошая школа.

На втором году службы меня избрали комсоргом роты. Замполит Вячеслав Лапынин заметил во мне, наверное, ораторский дар, умение убеждать. И в течение полутора лет капитан серьезно занимался со мной. То была отличная школа воспитания.

Там же, в Усть-Мае, участвуя в работе пленумов, познакомился с первым секретарем райкома комсомола Владимиром Топорковым. Он-то и предложил мне после службы остаться в районе, занять должность секретаря комитета комсомола золотодобывающей шахты «Аллах-Юнь». Предложение принял…

Поскольку в армию меня призвали с производства, за время службы набежало 50 процентов надбавки. Плюс 1,4 — районный коэффициент. Поэтому при окладе 220 рублей моя зарплата составляла 418 рублей. Большие деньги по тем временам.

Федор Безрук (слева) и председатель СПК (колхоз) «Знамя Ленина» Юрий Хараман
на жатве-2022.
Фото Татьяны ЧЕРНЫШЁВОЙ.

Занимаясь комсомольскими делами, один раз в неделю ходил на обработку шлихов — это когда золото отделяют от различных примесей. Бывало, держал после смены в руках десятикилограммовый мешочек с «песком», как на Севере называют золото. Но никаких особых эмоций оно не вызывало.

Здесь же, в поселке Аллах-Юнь, нашел свой самородок — будущую супругу Тамару, работавшую после окончания техникума экономистом на шахте. Самая удачная находка в жизни, которая со мной вот уже почти 53 года.

Следующие «этапы» становления — заворг, второй секретарь райкома комсомола, инструктор районного комитета партии. Часто писал заметки, а потом и статьи в местную газету «Знамя коммунизма». Решением бюро райкома из инструкторов был направлен на должность заместителя редактора с прицелом, что вскорости возглавлю печатное издание.

Но редактором так и не стал. Из-за болезни детей, Ларисы и Алеши, пришлось менять место жительства. Списавшись с сектором печати Ставропольского крайкома КПСС, получил приглашение работать в районной газете города Светлограда. Так закончилась моя северная «эпопея».

Партийные «пеленки»

В Светлограде, в районке, как и на Севере, называвшейся «Знамя коммунизма», проработал… пять месяцев. Писал статьи в «Ставропольскую правду», и заведующий отделом партийной жизни краевой газеты Борис Кучмаев в ноябре 1978 года пригласил меня к себе корреспондентом. Борис Георгиевич стал вторым моим наставником и защитником. Авторитет у него был громадный! Выбил сразу же нашей семье двухкомнатную квартиру в центре Ставрополя. Жизнь пошла нормальная.

После того как моего шефа забрали помощником первого секретаря крайкома партии, меня утвердили заведующим отделом партийной жизни. Большая по тем временам должность. Мы не просто писали статьи, а готовили капитальные материалы, анализировали стиль и методы деятельности городских и районных комитетов. Нас уважали… и побаивались.

В те времена шутка такая ходила: «Что общего между первым секретарем и мухой?» — «Обоих газетой можно прихлопнуть». И такое случалось. По рекомендации краевого комитета партии, естественно.

Еженедельные командировки в колхозы, на чабанские точки… Тогда на Ставрополье насчитывалось пять миллионов овец! Описывали нелегкие будни животноводов. Уму-разуму набирались у них, у агрономов и зоотехников. Со временем профессионализм появился, знание положения дел.

Редактор Иван Зубенко рекомендовал меня к избранию секретарем партбюро газеты. Авторитет среди коллег возрос. «Ставропольская правда» многому меня научила. Немало дала позже и работа инструктором орготдела крайкома партии. За полтора года в «белом доме» узнал верхушку изнутри, ее повадки и обычаи. Невольно сравнивая тех и нынешних «небожителей», чиновников краевого уровня, поделюсь своими наблюдениями.

В советские годы «каждый сверчок знал свой шесток». В партаппарате царила строжайшая иерархия. Взяточничество, коррумпированность низших чинов — редкие, отдельные явления. А что мы видим сегодня? «Против главы районной администрации возбуждено уголовное дело за вымогательство…» Сплошь и рядом на взятках попадаются чиновники средней руки. Почувствовали вседозволенность? Душонка с гнильцой? Все, мол, берут! Порой кажется, что вся страна живет по принципу «Бери, пока есть возможность». Считается дурным тоном не поблагодарить врача за оказанную им услугу. Предстоит операция? Обязательно нужно приготовить «барашка в бумажке».

Так что, друзья, мир уже не спасет красота. Мир может спасти только совесть! Если она проснется у каждого из нас…

Кубань гостеприимная

Ставрополь я покинул в марте 1988 года. Не по своей воле. Тогда в партии, незадолго до ее кончины, появилась мода на самобичевание. Подавай критику и самокритику — и все тут. Как-то, возвращаясь из командировки, попал в «кутузку» подвыпивший завсектором информации крайкома. В былые времена никто бы его пальцем не тронул. А тут поступила команда выявлять «оборотней». И предавать все случаи гласности. Вот эта гласность и сгубила многих, в том числе и меня.

На мартовском пленуме Ставропольского крайкома, где обсуждалась роль средств массовой информации в воспитании советских людей, прозвучала моя фамилия. Дескать, Федор Безрук написал необъективную статью о члене бюро, начальнике районного управления сельского хозяйства… Это было равносильно приговору. Пришлось искать новое место работы.

С марта по октябрь перекантовался в сочинской «Черноморской здравнице». Но в «колхозниках», как меня там окрестили, курортная газета не нуждалась. Выручил, как часто со мной бывало, случай. На мои статьи обратил внимание заместитель редактора «Советской Кубани» Владилен Ларкин. С его помощью я и стал в октябре корреспондентом краевой газеты.

Федор Безрук с селекционером академиком РАН Людмилой Беспаловой.

Фото Татьяны ЧЕРНЫШЁВОЙ.

О роли случая (читай — судьбы) вспоминаю сейчас осознанно. Вся наша жизнь состоит из случайностей. К счастью, для меня большей частью благотворных.

Дважды был на волоске от смерти: на Украине, в шахте, когда на моем рабочем месте случилась авария и вагонетки полезли друг на друга в узком штреке… Чудом успел нырнуть в небольшую нишу в стене и уцелеть. Второй раз на Севере чуть не задохнулся угарным газом в машине: водитель-чудак поставил ее на ночь в глубоком снегу, и все выхлопы шли внутрь «уазика». Не помню, как открыл ночью дверцу автомобиля и вывалился в сугроб.

Наверное, есть у каждого из нас ангел-хранитель. И защитник. Он оберегает от недругов, причиняющих сильную боль. И наказывает их за несправедливость. Два моих злейших врага на Ставрополье (партийные чинуши довольно высокого ранга) понесли кару. Один умер от опухоли головного мозга, другой окосел на один глаз. Боженька наказал…

Требования дня и позиция газеты

Рассказывать о «Вольной Кубани» можно долго. За 34 года столько воспоминаний накопилось! Поэтому скажу о самом главном, поучительном.

В конце ноября 1989 года я попал в больницу Туапсе (там жила тогда моя семья) с неутешительным диагнозом: межпозвоночная грыжа. Заработал ее очень просто. Возвращаясь на субботу-воскресенье из Краснодара домой, почувствовал еще в автобусе боль в пояснице. Вышел с трудом на конечной остановке и полез за баулом в багажник. Только взял тяжеленную сумку в руки, как тут же что-то прострелило в «попэрэк». Скрюченный, еле доехал на такси до своей высотки.

В то время набирали силу так называемые народные целители. И меня, по совету соседей, повезли к одному такому «знахарю» в село Кирпичное. Он, не долго думая, связал мои ноги веревкой, засунул между них доску, на которую встал его сын, и «целитель», спина к спине, дернул мой позвонок. То был печальный финиш! Уложили меня в больницу моряков сначала на сорок дней.

Лежал я все это время там, увы совершенно забытый «тем» редакционным коллективом. Не до меня, скорее всего, коллегам было. Улучшения не наступало. Левая нога усыхала быстро. И лечащий врач ничего более умного не придумала, как предречь: «Придется, наверное, ногу ампутировать». Такие вот доктора, к сожалению, встречаются…

И вновь Боженька спас. Ангелом-хранителем на сей раз оказался новый редактор «Советской Кубани» Виктор Ламейкин. Принимая дела, он обратил внимание, что корреспондент Безрук долго на работе не появляется. Узнав, что лежу в больнице с диагнозом «межпозвоночная грыжа», нашел талантливого мануалиста Любовь Бабышеву. Дал ей редакционную машину, она приехала в Туапсе, осмотрела меня, обо всем расспросила… И поставила на ноги… за три долгих месяца упорного лечения уже в Краснодаре.

Таким было мое возвращение и к полноценной жизни, и к газете. Доверили мне со временем, учитывая прошлый опыт, агропромышленную тематику в «Вольной Кубани». Самые «забойные» статьи храню до сих пор. Вот одна из них — за 21 декабря 2001 года с броским заголовком «А уши-то чьи торчат?..». В ней повествуется о том, что компания «Вимм-Билль-Данн» во главе с Давидом Якобашвили выкупила акции Тимашевского молкомбината и приступила к реализации программы «Молочные реки». В скором времени, писали мы, не исключено, сюда войдут лучшие хозяйства края, где есть высокопродуктивный скот. А вывод статьи был такой: «Почему бы холдингу не взять под свое крыло полуразоренные колхозы, наладить там производство? И не получится ли так, что в скором времени акции перепродадут?». Все свершилось так, как «Вольная Кубань» и предрекала. И лучшие хозяйства, и Тимашевский молочный комбинат перешли к новому владельцу — транснациональной компании.

А вот открытое письмо за моей подписью в адрес генерального директора крайсельхоздепартамента Михаила Пашкова, помещенное в «ВК» 26 ноября 2003 года под заголовком «Не надо щеки надувать!». В нем речь идет о нетерпимости к критике чиновников краевого ведомства, считающих себя вершителями судеб. И прямой вопрос его главе: «Сможет ли он поставить на место не в меру ретивых чинуш?».

«Вольная Кубань» — единственная газета в крае, да, пожалуй, и в России, где журналист, пишущий на аграрные темы, возведен в ранг заместителя главного редактора. Стараюсь оправдывать это доверие. Как и продолжать лучшие традиции журналистов прежних поколений, освещавших одну из ведущих тем газеты.

Мы не кичимся своей независимостью. Да, имеем собственное мнение по тем или иным проблемным вопросам. Но позицию газеты всегда сверяем с требованиями дня, с мнением читателей, ради которых и работаем, по сути дела.

Уже более четверти века непредвзято анализируем: как ведут себя инвесторы, крупные холдинги на Кубани? Изменилась ли с их приходом к лучшему жизнь у сельчан? Под постоянным контролем находится реализация федеральных и краевых программ. Внедрение передовых технологий в растениеводстве и животноводстве, пропаганда лучшего опыта, узкие места в переработке и реализации сельхозпродукции — вот далеко не полный перечень вопросов, которых касается «Вольная Кубань» на страницах газеты. И конечно же, мы всегда готовы стать на защиту сельских тружеников, регулярно выезжая в командировки по сигналам с мест.

Незабываемые встречи

Писать материалы на аграрную тему непросто. Надо так их выстроить, чтобы они, прежде всего, пользу принесли тем, кто связан с сельским хозяйством. Чтобы даже такой авторитет для меня и сотен других, как Юрий Гаврилович Хараман, прочитав статью, сказал: «Федор, ты — молодец!». По большей части, как мне кажется, это удается.

Благодарен судьбе, что двадцать пять лет назад свела меня с Александром Петровичем Комановым — умницей, директором НПХ «Кореновское». Откровенные беседы с ним за чашкой чая помогли глубже узнать специфику аграрного производства, его тонкости и подводные рифы.

Кандидат экономических наук генеральный директор лабинской агрофирмы «Прогресс» Александр Владимирович Неженец научил меня разбираться в тонкостях севооборота. Побывав в десятках стран Европы и Америки, он взял на вооружение все лучшее, передовое. С его легкой руки в «Вольной Кубани» появились статьи о важности расширения клина такой высокобелковой культуры, как соя. Отличный предшественник, дает хорошую прибыль, не возникает никаких проблем с реализацией бобов.

На примере работы руководителя ООО «Янтарное» Белоглинского района Владимира Александровича Маковеева наша газета неоднократно доказывала: и в засушливых кубанских степях можно получать высокие урожаи, если внедрять минимальную технологию обработки почвы, использовать сидераты. В этом хозяйстве очень продуманно занимались социальным переустройством села. Построили много жилья, великолепный Дворец спорта, другие важные объекты. И, что характерно, «Янтарное» никогда не испытывало недостатка в кадрах. Как говорится, от добра не ищут.

Всегда по-доброму вспоминаю Федора Ивановича Булдыжова, Николая Васильевича Тимошенко, Сергея Валентиновича Гаркушу, Сергея Владимировича Кизинёка, Валентину Павловну Василько, Николая Ивановича Хворостину, Александра Алексеевича Квашина, Евгения Ивановича Тулинова, Ивана Ивановича Петренко, многих других руководителей, не только давших мне профессиональные советы, но и научивших по-своему мудрости жизни. Вы не представляете, как это важно для журналиста — услышать похвалу из уст, допустим, академика Людмилы Андреевны Беспаловой: «Федор Федорович, очень понравился ваш материал о хлебе. Профессионально написано!».

Не все, конечно, гладко. Бывают стычки и судебные разбирательства. Но, слава Богу, Фемида ни разу не дала в обиду агропромышленный отдел, хотя иные истцы нападали на нас через суды по полгода. Правда все равно была (и будет, надеюсь!) на нашей стороне.

С разными людьми приходится сталкиваться. И мне все время везет, что среди вице-губернаторов по вопросам АПК большей частью все эти годы были люди крестьянского склада ума: спокойные, понятливые, готовые оказать помощь. Потому-то, скорее всего, и с руководителями министерств, большинством глав районов удается найти взаимопонимание. А это многое значит в нашей работе.

Бывает, чего греха таить, встретишь надутого районщика-чинушу или всесильного хозяина холдинга, которые, снизойдя до разговора с тобой, цедят слова сквозь зубы, всем своим видом давая понять: кто я — и кто ты?! Так и хочется сказать: «Дядько, н. э. дужэ стрыбай! Ты великий до тех пор, пока тебе позволяют таковым быть, пока покровительствуют сильные мира сего. Неровен час, уколет жизнь — и сдуешься, словно пузырь».

Так оно зачастую, увы, и бывает…

* * *

Газета — семья — газета. Вот главный смысл моей жизни. Бывает, не стану скрывать, и в 75 лет, поскользнувшись, падаю на колени. Но, услышав мамкин голос: «Фэдя, сынок, вставай», — вновь поднимаюсь. И иду вперед. Журналистская нива — что хлебное поле. Умная, полезная статья — сродни доброму урожаю. И ради этого стоит жить!