Наш главный редактор: Виктору Ламейкину исполнилось 75 лет
…В тяжелые для прессы
Конечно, я остался в «ВК»… И вы поймете, почему.
Мы с моим тезкой, на первый взгляд, очень разные. Он — уверенный в себе, выдержанный, хладнокровный, дальновидный, может быть жестким. Я — совсем другой, можно сказать, полный антипод. Но мы одинаково смотрим на жизнь, а это главное. Именно это нас объединяет. Мы с Ламейкиным, если хотите, одной крови, мы — родственные души.
И я горжусь этой дружбой. Не потому, что он — главный (не это поднимает ввысь), а потому, что он — настоящий мужик и… орел. С должностью дружить нельзя. Что такое должность? Она — как мыльный пузырь: хлоп — и нет ее. А человек остается таким, какой он есть.
С Ламейкиным я готов идти куда угодно: в разведку, на Северный полюс и на Южный, в горы и тайгу, остаться на необитаемом острове. Знаю, что на него можно положиться, что ему можно доверять. Никогда не предаст. А что может быть важнее, особенно в наше шкурное время?! Он не из тех, для кого своя рубашка ближе к телу, у него другой принцип: сам погибай, а товарища выручай. Можно и попроще сказать. Он никогда не будет стоять в стороне, когда рядом творится несправедливость. Если
Высокопарно? Возможно. Но мы с этим человеком в одной связке больше 40 лет. Сначала вместе делали «Комсомолец Кубани», теперь, уже более 30 лет, — «Вольную Кубань». Естественно, не один пуд соли съели — так что я знаю, что говорю.
Есть ли у него недостатки? Есть, как и у каждого из нас, но я всегда, оценивая человека, беру в нем главное — то, что делает его личностью. Все остальное я называю рабочими моментами. Такого же принципа я придерживаюсь и в отношениях с героями своих материалов. На мой взгляд, Ламейкин стоит на тех же позициях. И вспомнить страшно, сколько он мне выходок прощал. Я игнорировал летучки и планерки, покидал их досрочно, хлопая дверью так, что стекла звенели, а орал как… Да мало ли чего было такого, о чем сегодня и говорить не хочется… И если я говорю об этом, то только для того, чтобы лишний раз подчеркнуть масштабность фигуры Ламейкина, который никогда и ни с кем не сводил счетов, не мелочился…
Я никогда не злоупотреблял нашими дружескими взаимоотношениями. Ни в «Комсомольце Кубани», ни в «Вольной Кубани». Виктор Александрович это понимал и ценил. Все эти годы. Все
Все свои проблемы в газете я решал сам, в кабинет главного заходил только в крайнем случае. Расскажу такую историю. Сергей Белов, кстати, тоже пришедший из крайкома комсомола, был отличным замом и порядочным человеком, но он был педант и во всем любил точность. Его приход сильно осложнил мою работу, потому что я по сути своей анархист: практически каждый день сдавал огромное количество строк досылом, то есть в номер. Белов сразу дал понять, что этому надо положить конец. Аргумент был у него железный: страдает график выпуска газеты. Идти каждый раз к Ламейкину было бы просто глупо. Ну раз пошел, ну два, ну десять… С одной стороны, что — у главного редактора нет других забот, как решать проблемы с досылом? С другой — это сталкивало бы лбами главного и зама. В конце концов я нашел выход из этого, казалось бы, безвыходного положения: Сергей очень любил играть в шахматы, я — тоже. И я уговорил его играть в обеденный перерыв. А на кону… досыл!
Элемент не найден!
С другим замом, который в свое время был правой рукой Ламейкина уже в «Вольной Кубани», события развивались в ином ключе. Секрета раскрывать не стану. Скажу только, что действовал с позиции силы, но главного в наш конфликт не втягивал, потому как видел, что этот зам своим трудолюбием очень помогал Ламейкину в работе. Но он настолько ненавидел спорт, что просил меня вообще не писать на эту тему… «О гонораре можешь не беспокоиться, — говорил он. — Эту проблему я решу. Будешь получать даже больше, чем сейчас». Этот зам в конце концов вынужден был уйти из газеты. Он по своей сути был хорошим литературным редактором, но он не был газетчиком…Наша дружба, выдержавшая испытания временем и многочисленными событиями, которые не раз ставили нас перед выбором: или — или, сродни фронтовой.
Когда судьба свела нас с Виктором Александровичем, это была одна страна, и прожили мы в ней еще более полутора десятков лет. Практически десять из них проработали в «Комсомольце Кубани»: он — главным редактором, я — заведующим отделом физкультуры и спорта, потом — его замом.
Времена изменились, Ламейкин — нет. Он, в отличие от некоторых, не стал хаять прошлое, не побежал в райком, как многие, враз переродившиеся в «демократов», чтобы бросить партийный билет и тем самым заслужить благоволение новой власти. Он гордился и гордится сейчас своей работой в комсомоле. Возглавлял краевую молодежную газету, которая сыграла огромную роль в нравственном воспитании подрастающего поколения. Он честно служил благородному делу, не подличал, не предавал, шел прямо — ему нечего было бояться, а вилять хвостом, образно говоря, менять походку — не в его правилах. Не та у него закваска, не то воспитание. Стержень в нем с детства — от родителей.
Мы с Ламейкиным оказались в одной команде, по одну сторону баррикад, с первого дня появления его в газете, куда он пришел из отдела пропаганды крайкома комсомола, хотя до этого ни разу не виделись и вообще никак не общались, даже по телефону. Видимо, Виктор Александрович составил обо мне
Честно говоря, мне было что рассказать. И о массовой физкультуре, и о спорте высших достижений, и о многом другом, чем я, заведующий и корреспондент одновременно, занимался. Конечно, все это понимал и предшественник Ламейкина. Просто у него было своеобразное отношение к спорту («Виктор, — говорил мне Борис Максимович, — в спорте карьеры не сделаешь, займись серьезным делом, ты же Ленинградский университет окончил»), и он решил преподать мне урок.
Этот случай сыграл в моей жизни, моем творчестве необыкновенно важную роль — у меня после того заседания редколлегии словно крылья выросли. Спорт стал одной из важнейших линий в «Комсомольце Кубани», который неоднократно становился победителем всесоюзных конкурсов по освещению физкультуры и спорта.
Много лет спустя, уже в «Вольной Кубани», Виктор Александрович… нет — Витя вновь протянул свою верную руку. Когда я тяжело заболел, он, по существу, вернул меня к жизни. Пришел ко мне домой и сказал: «Ты, Витя, ни о чем не беспокойся, главное — выздоравливай. Ты нам нужен». И время подтвердило, что это не просто слова. Мой кабинет долго пустовал в ожидании своего хозяина. С тех пор минуло почти 25 лет, я
Но это внимание распространяется не только на Анфиногенова. Вот что важно. Человечность главного ощутили Федя Безрук и Саша Гикало, в свое время тоже оказавшиеся в непростом положении. Поверьте, Ламейкин своих в беде не бросает… Это я давно понял.
У него щедрая душа, очень щедрая… Многие из той славной когорты «Комсомольца Кубани» именно благодаря Ламейкину расцвели, как цветы по весне, реализовали свой творческий потенциал, обязаны ему своим дальнейшим творческим ростом. Он поддерживал всех, открывал таланты. Думаю, что это было самое счастливое время как для газеты, так и для тех, кто в ней в те годы работал. Тираж «Комсомольца Кубани» при Ламейкине достиг максимального уровня — 165000 экземпляров, а подписка — это интерес читателей. Под руководством Ламейкина «КК» стал одной из лучших молодежных газет Союза. Какие отделы были ведущими? Все! Кстати, из той плеяды вышли пять главных редакторов газет краевого и городского масштаба. Еще одна журналистка возглавила журнал в Москве… Уникальный случай, но из разряда закономерных. Тот, кто прошел школу Ламейкина, мог не опасаться за свою карьеру. И, повторяю, многие ее сделали.
…В «Советскую Кубань» Ламейкин пришел в нехорошее, я бы сказал, смутное время, когда все метались из стороны в сторону, стараясь приткнуться к берегу понадежнее, посытнее, поудачливее, когда наверх стала выползать, как тараканы из всех углов, человеческая нечисть. В журналистских рядах был тоже разброд. Куда пойти, куда податься? Этот вопрос терзал многих.
Первый губернатор Кубани, к несчастью, оказался не только элементарным карьеристом, но и просто неумным человеком. Бывший комсомольский работник, он отрекался от прошлой жизни. Он был из тех, кто в угаре «демократического» порыва готов был «все разнесть в щепу и всех поставить на колени». Сначала губернатор вообще хотел закрыть «Советскую Кубань» — как вредную для начавшейся перестройки. В тяжелом разговоре Ламейкину удалось убедить ретивого губернатора не делать этого. Но тот потребовал изменить название газеты, что, по существу, было равносильно катастрофе. И она случилась бы, если бы у руля стоял не Ламейкин, а
Ламейкин совершил тогда невозможное. Он сохранил популярную краевую газету, вытащил ее из кошмарного огня, дал ей новую жизнь, сохранив замечательные традиции, боевой дух и принципиальность. Да, он был не один — с ним рядом были преданные ему журналисты. Но только он один да Лина Николаевна, его жена и соратница, знали, чего ему это стоило. И все эти годы «Вольная Кубань» держится на его выдающемся организаторском и журналистском таланте, его удивительном редакторском чутье. Уйдет Ламейкин — уйдет в историю и газета. Я не знаю такого человека, такой личности, которая смогла бы ее удержать. Думаю, что ее просто нет.
И ведь газета не просто существует. «Вольная Кубань» — лучшая среди всех других, что выходят в Краснодарском крае. Она — самая смелая и решительная. А все от главного редактора идет, он за все отвечает. Так было всегда, так есть сегодня, так будет завтра, пока будут жить газеты.
Будь здоров, дорогой наш Виктор Александрович,
