Еще не санкции, но уже стоит писк: европейские производители комбайнов жалуются на дискриминацию в России

Во — первых, в квоте на импорт комбайнов. В этом году зарубежные поставщики смогут ввезти в Россию всего 424 комбайна.

Во-вторых, правительство требует увеличить уровень локализации заводов по производству сельхозтехники, построенных у нас иностранными компаниями, до 50 процентов. Что это означает? Сейчас подавляющее большинство таких предприятий ввозят к нам запчасти, из которых собирают готовые сельхозагрегаты. Налогов минимум, рабочих мест также немного.

- Это совершенно справедливое требование, — поделился своим мнением с корреспондентом «ВК Пресс» гендиректор «Ростсельмаша» Валерий Мальцев. — Смотрите, что получается: мы несем полный цикл затрат, начиная от закупки металла до выпуска комбайна. Иностранные производители ввозят запчасти, которые облагаются значительно меньшими госпошлинами, чем готовые комбайны. Уже на этом этапе они имеют преимущество. Затем, они экономят на налогах и рабочей силе. Ведь им не приходится набирать и оплачивать работу сотни специалистов, а достаточно набрать сборщиков и лакокрасочников. 

В итоге они продают свою технику по более низкой цене, чем мы.

- Большинство моделей, собираемых у нас в крае, — это устаревшая техника, — убежден журналист — аграрник Федор Безрук. — Насколько мне известно, это общая политика зарубежных стран, которые не хотят делиться с нами новыми технологиями, так как в противном случае их же собственная техника, собранная у нас, будет дешевле за счет снижения себестоимости. Ведь оплата труда у нас на порядок меньше, чем в развитых странах.

Единственная компания на юге России, которая планирует не только собирать комбайны из везенных из— за границы запчастей — немецкий Claac. Гендиректор компании Ральф Бендиш на одном из совещаний в краевой администрации рассказал о планах по строительству второй очереди предприятия. 

Концерн намерен запустить полный технологический цикл производства сельхозтехники, начиная с обработки металла, сварки, окраски и заканчивая сборкой готовой продукции.

Что мешает и другим компаниями, выпускающим сельхозтехнику, пойти тем же путем, что и Claac? Желание сэкономить деньги? 

А потом, если правительство решило, что нам нужно именно 424 комбайна и ни единицей больше, значит, на это были основания, расчеты и так далее. Мы же не диктуем американской фирме John Deere, сколько им выпускать комбайнов и каких модификаций для России? Есть понятие «спрос — предложение», в зависимости от него наше правительство устанавливает квоты. 

Не устраивает? Стройте заводы полного технологического цикла — и тогда никаких квот.

Все бы ничего, только чувствуется, что зарубежные производители сельхозтехники, опубликовавшие свое обращение, воспользовавшись услугами АЕБ, выбрали для этого очень непростое время в отношениях России и Евросоюза. Как бы оно не стало еще одним аргументом в санкционном противостоянии Запада и России.

Самый простой вариант. Мы обращаемся в ВТО с жалобой на незаконные, с нашей точки зрения, экономические санкции, принятые Еврозоной, а нам в ответ — заявление АЕБ. 

Мол, сами нарушаете права иностранных компаний, вложивших в Россию инвестиции. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива...

Сергей Капрелов
Специально для «ВК Пресс»