Крымск сегодня. Изнанка трагедии.

Чуть больше трех месяцев прошло с той страшной ночи, когда ударная волна разделила жизнь крымчан на «до» и «после». Сразу после трагедии созидательным потоком пошла в Крымск помощь — от материальных до человеческих ресурсов. Плечом к плечу на улицах пострадавшего города работал НАРОД — без разделения на должности, национальности и материальное положение.
Но жизнь в режиме ЧС имеет временные границы, аврал сменяется повседневными мирными буднями. На смену душевным порывам приходят действия в рамках правового поля, и вопрос: «А где ты был ночью 7 июля?» — звучит к месту.
Вот и проблема, с которой столкнулся изувеченный город, реальна, она рождена, увы, сегодняшней действительностью. В Крымске сначала спасали пострадавших, а теперь спасаются от… пострадавших. Или надевших на себя маску страдальцев?

Палата № 5 
Собкору «Вольной Кубани» позвонили родители, чьи дети являются воспитанниками школы искусств Крымска. Известно, что здание ДШИ сильно пострадало от стихии и временно школа размещена в здании социально-культурного центра по улице Ленина.
— С 1 сентября начались занятия, — рассказали родители (их имена стоят в письме в редакцию независимой газеты «Вольная Кубань». — Л.Ч.). Но как? Из-за того, что в здании СКЦ находятся десятки семей подтопленцев, деятельность ДШИ фактически парализована. Многие из нас сами попали под удар стихии, и мы понимаем горе людей, оказавшихся без крыши над головой, готовы потерпеть временные неудобства и тесноту. Но… здесь пьют, дебоширят, ругаются матом. Дети, обучающиеся на художественном отделении, занимаются… на улице, а хоровики распеваются под лестницей… Школа как учебное заведение разваливается на глазах. При этом некоторых из временных жильцов, занявших учебные кабинеты, с большой долей сомнения можно назвать пострадавшими…
Получив такой сигнал, еду в Крымск. Нахожу социально-культурный центр по улице Ленина. Во дворе сушится белье, стоят машины, у входа сидят двое с опухшими после вчерашнего лицами, курят на солнышке. Подъезжает машина, выгружают термосы с обедом… Атмосфера общежития!
В холле СКЦ встречаю руководителя ансамбля народной песни «Зоренька» почетного работника общего образования России Н.В. Овагьян, она в углу за стендами пытается заниматься со своей ученицей.
— Кроме «Зореньки», — рассказывает Надежда Владимировна, — при СКЦ существует клуб народной песни «Калинушка», где занимаются 36 детей от 6 до 18 лет. Коллективы разваливаются, костюмы, документы спасаем под замками. Помещение, закрепленное за нами, оккупировала (другого слова не подберу) семья граждан Армении, которые в общей суете попали в число пострадавших и теперь тут правят бал. Приехали в Крымск на заработки, после наводнения поселились здесь и не уезжают, выколачивая деньги, теперь из представительства Красного Креста. Ведут себя агрессивно, женщины умело падают в обморок всякий раз, как только заезжают сюда высокие лица из края. Не раз уже пользовались этим «методом». Наблюдать все это нам, кто или сам тонул, или родителей, близких вытаскивал, а то и терял — нет сил!
Идем в кабинет № 5, где теперь проживает армянская семья. Перед журналистом Истоян-Мамаджанян-Пепанян (почему у них такой разброс фамилий, я так и не смогла разобраться) падать в обморок не стали, но брали на голос со знанием дела. Семья — это отец, мать, дочь, зять (в гражданском браке) и полуторагодовалый ребенок. Приехали в Крымск, как сами утверждают, за год до трагедии из Армении. Мужчины — шабашниками на стройку, женщины — торговать. Сняли дом по улице Адагумской, 14, после удара стихии оказались в пункте временного размещения.

— Мы провели собственное расследование, — Надежда Владимировна пытается перекричать громкоголосых женщин, — и нашли хозяйку, сдававшую семье дом. Так вот она утверждает, что Истоян-Мамаджанян-Пепанян появились у нее за две недели до наводнения! И вещей у них было — только в руках. Теперь же они заявляют, что должны получить выплаты за утраченное имущество!

Действительно, за последние три месяца семья обжилась. В комнате куча баулов с вещами: гуманитарная помощь, кровати под теплыми одеялами, новое постельное белье — оттуда. Не имея ни гражданства РФ, ни прописки, они не могут претендовать ни на какие выплаты. Получили, правда, по 100 евро от спонсора — немецкого бизнесмена, недавно залетевшего в Крымск и подарившего каждому из 69 временных жильцов СКЦ по 100-евровой бумажке. Чего хотят? Судя по всему, чего-нибудь отломить от общего щедрого пирога. В администрации Крымского района извернулись и нашли возможность помочь материально «на дорогу»: в краевом представительстве Красного Креста пообещали по 20 тысяч рублей на каждого выдать. Ждут!

А как, спрашиваю, не побоялись дом оставлять на родине? После такого испытания быстрее бы в родные стены… Нет, отвечают, подождем. Им предлагали переселиться в съемное жилье, два здоровых мужика могут заработать на стройке — рабочие руки сейчас в Крымске очень нужны. Но Истояны… отказываются. А зачем? Живут на всем готовом, с трехразовым питанием, с бесплатным жильем. Окна пластиковые, батареи мощные, в морозы будет тепло, можно жить аж до весны, знай разыгрывай громкие спектакли каждый раз при разных комиссиях, падай в обморок и кричи погромче!

Сегодня в Крымске три пункта временного размещения, в них ВРЕМЕННО размещены 197 человек, оставшихся без жилья в результате наводнения, (внимание!) кому НЕКУДА пойти и НЕ НА ЧТО снять жилье. Одни ждут сдачи новых многоэтажек: в ноябре в микрорайоне Надежда более 500 человек получат ключи от квартир, и 50 из них — это жильцы ВПР. Другие, получив выплаты, подбирают вариант для покупки жилья. Третьи ведут сами или с помощью работавших на их улицах штабов муниципальных образований капитальный ремонт своих домов, а четвертые ждут решения судов по своим запутанным делам.

Встретившись с заместителем главы Крымского района по соцвопросам О.И. Богдановой, узнаю, что в здании СКЦ размещены 69 человек, и это… самый проблемный ПВР. 29 из 69 на сегодняшний день находятся вне правового поля, а именно: получили положенные выплаты (хотя некоторым они, как видим, вообще не положены) и…не торопятся покинуть временное пристанище. Мало того, просто посылают подальше представителей администрации, соцслужб, грозят Первым каналом и президентом! Им наплевать на то, что в детской школе искусств должен идти нормальный учебный процесс, что период чрезвычайной ситуации сменила мирная жизнь со своими законами!

В холле СКЦ устроена коллективная столовая со столами, холодильниками. Пытаюсь поговорить с молодым человеком, закусывающим за одним из столиков. Ни меня, ни подоспевших работников ДШИ, ни работников администрации он не удостаивает вниманием, грубит: «А мне проср… с кем я разговариваю…». Кто же он? Может, его, подтопленца, оставили погибать от голода и холода на улице и он вынужден стоять с протянутой рукой? Да нет. Максим Мымриков (так зовут молодого человека) — из многочисленной семьи — 11 человек оказались прописанными в саманном домике, попавшем под снос как непригодный для проживания. Семья получила более девяти (!) миллионов рублей на приобретение жилья. Но не торопится обрести свои стены. Максим купил машину, здесь появляется регулярно под шофе. Жизнь удалась? Вопрос: каких размеров должен быть дом, чтобы там можно было законно прописать 11 человек (в ПВР проживает Максим с женой и ребенком, остальные неизвестно где, да и родственники ли они вообще друг другу?), — остается открытым. Ясно, что такой дом не может быть саманной хаткой. Иначе как там оказались 11 человек?

Пока смотрю в спину вальяжно удаляющемуся Мымрикову, сверху, со второго этажа, доносится шум. Туда торопится дежурный полицейский Степан Тарвердов: «Чуть ли не каждый день приходится улаживать конфликты!».

На втором этаже вместительный спортивный зал социально-культурного центра заняли… три человека. Мать и сын Лазариди и жительница Салехарда М.Д. Уржумцева. Последняя ожидает судебного решения по поводу якобы купленного в 2011 году домика в Крымске, пострадавшего от наводнения. Семья в это время живет в Салехарде, а она здесь, доказывает. Разобраться, чего ждут мать и сын Лазариди, без диктофона, свидетелей и натощак — невозможно. Рассказывают одно, через пять минут — другое. «Инвалид — астматик» Галина Лазариди, к примеру, смалит папиросу за папиросой. В конце концов удается выяснить, что прописаны они были в селе Новоукраинском, а проживали в Крымске и теперь требуют… выплаты за утраченное имущество. Какое?

— Шубы у меня были и ювелирные украшения, — утверждает Галина.

Независимое расследование уже выяснило, что женщина никогда нигде не работала и ею не единожды интересовалась милиция. Пока мать в лицах и красках рассказывает о бедственном положении, сын уютно устроился за ноутбуком, рядом принтер, на все вопросы отвечает матом! Он — инвалид, его трогать нельзя, к тому же сигналы SOS на бездушие крымских властей он рассылает по интернету. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что выплаты по 160 тысяч рублей Лазариди получили! Вот откуда дорогие покупки. Так зачем же им уходить от руки, так щедро дающей?

Пора и власть употребить…

Чуть что — Лазариди вызывают тяжелую артиллерию в виде соседки М.М. Батаговой, занявшей рядом кабинет тренера. Эта весомых достоинств женщина 59 лет от роду запугала всю местную власть! В кабинете стоят кровати ее и двоих малолетних внуков, хотя эта «сказительница» кричит о своих девяти (!) детях, пострадавших от наводнения! На самом деле у нее четверо взрослых детей, Батагова получила выплаты по 160 тысяч рублей на всех, кроме одного из сыновей, вот-вот получит остальное. Ей администрация района нашла дом, но Батагова не хочет покидать временное жилище. Авось еще что обломится? Вот заезжий немец бросил по 100 евро. Если громче крикнуть, может, еще кто приедет, пригреет сирот… И кричит! Все у нее «сволочи», «проходимцы», и кулак прыгает в воздухе: «Я вам еще покажу!».

А теперь приготовьтесь: настоящий шок я испытала, когда сама провела небольшое расследование на тему истинного лица г-жи Батаговой. Прописана она со всей большой семьей в селе Киевском Крымского района, но проживала в Крымске. Известна в районе как целительница, очень интересуют ее дети с онкологией, она, представляясь членом общественной организации «Врачи без границ», подъезжает к родителям, обещает лечение в Тибете и… выманивает деньги. Удалось найти семью Рванцевых в селе Киевском, которые успели передать ей 40 тысяч рублей на лечение дочери, заболевшей лейкемией, пока не разобрались… Девочке сделали операцию в Санкт-Петербурге, слава Богу, дело идет на поправку. Пострадавшие от горе-целительницы есть в Нижней Баканке, Крымске. Может пора этим «феноменом» заняться правоохранительным органам?

Любовь Чуцкова.
Собственный корреспондент "Вольной Кубани".